задействованной силы волосы встали дыбом, а по коже побежали мурашки. Васильев замахнулся и швырнул копье куда-то в небо. В следующий миг там взорвалось небольшое солнце, и Дарвин разглядел здоровенную, крылатую тварь, которую разорвало на части. Тёмная фигура, окутанная чёрными языками пламени, что билась со светом, полетела вниз, и парень догадался, что это тот самый мертвец, который атаковал их сегодня ночью.

Заметили это и солдаты. Дарвин услышал крик Стародубова, приказ атаковать. Бросил взгляд на пошатнувшегося Васильева, на сотни других пострадавших, которые нуждались в помощи, и понял, что бой лёгким не будет.

* * *

У всех есть свои границы и пределы. Я не исключение.

Часть раненых поступала в том состоянии, когда им уже нельзя было помочь. Они ещё были живы, но проклятие настолько проникало в их тела, что даже уничтожь его… Это как убрать ту единственную подпорку, которая удерживала всю остальную конструкцию. Сколько бы силы у тебя ни было, если половина организма уже разъедена, это нельзя обратить вспять.

И так раз за разом. Один живой труп за другим проходили через меня. Я давил эмоции, но, как и сказал, у всего есть предел. Старики, мужчины и женщины, дети… Всего одна тварь заставила этот город захлебнуться в крови. И этой твари надоело наблюдать. Она решила вернуться и нанести удар.

Разумнее всего было ничего не делать. Не подставляться, не заявлять о себе. В этой жизни я клялся поступать рационально, но самый главный мой обет — защищать род людской. Поэтому я вышел на улицу, чтобы встретить мертвеца.

И встретил ведь. Смог убить летающее порождение с плана смерти. Хорошо разглядел, как силуэт этого чудовища разрывает на части. Но и удар дался мне тяжело. Я и так работал на пределе, а тут пришлось выложиться сверх меры. За что люди заплатят десятком других жизней, потому что у меня не хватит сил им помочь. Да каким десятком? То, что я сбил мертвеца, вынесло нам всем приговор. По сути, я предпочёл умереть в бою, а не безвольно принимать удар.

По крайней мере, я так думал, наблюдая за тем, как военные стягиваются к месту падения мертвеца. Там полыхнуло смертью, чёрные клубы вспыхнули и разлетелись в стороны. Я хотел было дёрнуться, но тело слушалось с трудом. Слишком потратился сегодня.

А дальше… Дальше ничего не случилось.

Точнее, случилось и много чего. Военные сунулись было в тёмные клубы, но быстро отступили. Те наверняка были токсичны и лишали возможности дышать. Через пару минут мне доставили пострадавших, так что в этой догадке я оказался прав. Клубы постепенно развеялись. Но это было уже и неважно. Потому что я ощутил, как мертвец стремительно выходит за пределы моей чувствительности. Он шуганул погоню, выиграл себе несколько мгновений и… задал стрекача.

Во что я не поверил. Просто не мог поверить. Мертвец — трус? Бред же. Поэтому я рассчитывал, что он вернётся и снова нападёт. В связи с чем передо мной стоял моральный выбор. Либо прекратить исцелять и готовиться к битве и тем самым обречь сотню-другую человек на мучительную гибель, либо возвращаться на пост и продолжать изничтожать проклятия.

Выбор без выбора. Потому что следующие минут десять я приходил в себя. Выйдя из режима «святого», я потерял темп и так легко войти в это состояние повторно не смог. Мне тупо требовалось передохнуть. Как бы мне ни хотелось помочь людям, поделать с этим ничего было нельзя.

— Ты садись, садись, парень. — Роман Давидович мне лично стул притащил и силой усадил.

Силы этой не много потребовалось. Он меня толкнул, у меня ноги и подкосились.

— Перенапрягся? — спросил он.

— С ним всё нормально. Его таким не возьмёшь, — заметил Дарвин, которого я с удивлением обнаружил рядом.

Насколько заработался, что не заметил его появления? Как давно он тут?

— Да что ты понимаешь, — огрызнулся Роман Давидович.

— Всё в порядке, — ответил я. — Надо отдышаться. Попить найдётся?

— Сейчас всё будет, — пообещали мне.

И — всё было. Мне мигом принесли воды. Я перевёл дух. Пришёл в себя. Так и не дождавшись появления мертвеца. После чего вернулся к пациентам. Эта безумная ночь ещё не закончилась.

* * *

Когда закончил с проклятиями, взял перерыв. Работы ещё было немеряно, но если заработаю себе очередной срыв, то никак не помогу. Поэтому и отправился в столовую. Жизнь на трагедии не заканчивалась, людям по-прежнему нужно было есть, так что с этим проблем не возникло.

Вкуса еды не ощутил. Механически закидывал в рот кашу, жевал и, не чувствуя вкуса, глотал.

Случилось ровно то, чего я и опасался. Мёртвые начали бить всерьёз. Подтянули кого-то по-настоящему опасного. И этому кому-то мне почти нечего противопоставить. Более того, я продемонстрировал ему свою силу. Из-за чего он и сбежал. Это было странным моментом, но, если не плодить сущности, получается, мертвец испугался. Сомневаюсь, что напугал его до ужаса. Скорее, верховный ковен впечатлило то, что их карательную группу уничтожили. Если они не узнали, как именно, не смогли вызнать подробности, то отнестись ко всей этой ситуации с осторожностью — вполне разумный шаг. Получается, все действия мертвеца ночью были продиктованы осторожностью и желанием посмотреть, как люди будут реагировать. Иначе говоря, нас пытались заставить выложить козыри, и у них это получилось.

Теперь верховный ковен узнает, что здесь появился некто с высокой чистотой силы, антагонистом их силы смерти.

Мог ли я поступить иначе? В теории, да. А на практике — выбора особо и не было. Я либо бью в ответ, либо будут многочисленные жертвы. Второй раз уже так ситуация складывается. В первый я мог либо сорвать ритуал и уничтожить зарождающегося короля, тем самым выведя эскалацию конфликта на новый уровень, либо обречь город на тысячи жертв.

Да и чего уж. Не спугни я мертвеца ночью, ничего бы не изменилось. Он бы так и продолжил проверять людей на прочность, сея смерть и хаос.

Выбор без выбора.

На выходе из столовой меня Дарвин перехватил и сказал, что Дуб зовёт. Пришлось прогуляться до штаба, где меня мужчина и принял.

— Ты как, парень? Выглядишь не очень.

— Немного устал, — ответил ему равнодушно.

Как оно бывает после подобной бойни, сил на эмоции не осталось.

— Немного, — повторил за мной Дуб. — Роман Давидович сказал, что, если бы не ты, все бы в госпитале полегли.

— Все не все, но да. Было