Старый раджа, еле сдерживая слезы, кивнул.

Понурив голову, Рама удалился.

Медленно прошел он по залам в дальнюю половину дворца, где с нетерпением ждали его Сита и Лакшмана.

Они гадали: зачем понадобилось отцу так рано вызывать Раму?

– Я думаю, он хочет поручить ему вести новую войну с соседями, – говорила Сита. – Они все время нападают на наши города и жгут наши деревни.

– Нет, – возражал ей Лакшмана. – Я думаю другое. Отец решил дать ему еще несколько советов, как управлять страной. Ведь это большое искусство!

В комнату вошел Рама.

– Сита и Лакшмана, – сказал он, – отец приказал мне удалиться в лес на четырнадцать лет. Это – изгнание, хотя я и не знаю за что. Долг детей – слушаться родителей. Я удаляюсь. Живите счастливо, не беспокойтесь обо мне. Годы пройдут, я вернусь.

Пораженные Лакшмана и Сита долго не могли прийти в себя от этой вести.

Первой заговорила Сита.

– Ты прав, Рама, – печально сказала она. – Волю отца надо исполнить. Но и я последую за тобой. Лакшмана вскричал:

– Нет, нет! Это Кайкейя! Отец не мог принять такого решения. Это она подговорила его. Она ненавидит нас. Сейчас же иду к отцу!

– Не делай этого! Ему и так тяжело. Своими невоздержанными речами ты убьешь его! – отвечал Рама.

– Тогда я отправляюсь в лес с вами!

Решив так, они покинули дворец. Ни одна живая душа, кроме молчаливых стражников, не видела их, и только, когда они проходили мимо покоев Кайкейи, на одной из дверей низко, у самого пола шевельнулся занавес, словно там стоял кто-то, подглядывая.

Они прошли тихими утренними улицами Айодхьи, вышли за городские стены и оказались в поле. Но едва они очутились там, с большого сухого дерева, что стояло около дороги, слетел ястреб и стал кружиться, над ними.

Все дальше и дальше от города уходили братья, ястреб в небе все сопровождал их.

– Что надо этой птице? – грустно спросил Рама. – Уж не предвещает ли она нам новые беды?

– Я пущу стрелу и собью ее! – сказал Лакшмана.

– Не следует этого делать, – возразила Сита. – Ведь это Джатаю – король ястребов.

И вскоре весть об изгнании Рамы и о том, что Сита живет не во дворце, окруженная стражей, а в лесу, охраняемая только двумя воинами, долетела до Ланки, где царствовал Равана.

«Вот и настал мой час!» – подумал он и тотчас позвал слугу, умевшего принимать облик любого животного.

– Ты отправишься со мной! – сказал он. – Там, на севере, в густом лесу живет женщина, которую нужно похитить. Но с ней живут и два могучих воина. Ты обернешься прекрасным оленем и будешь бегать около мужчин до тех пор, пока они не погонятся за тобой. А я спрячусь в кустах. Уведи их подальше. Как только воины удалятся, я унесу женщину. Ты меня понял?

– Я понял все, владыка! – ответствовал ракшас.

Они взошли на колесницу, и безмолвный возница помчал их по небу, все дальше удаляясь от Ланки.

Когда синие вершины Гималайских гор закрыли полнеба, колесница опустилась, и Равана со слугой очутились в густом лесу. Они пошли, раздвигая руками кусты, и шли до тех пор, пока не увидели на зеленой поляне близ ручья маленькую хижину, около которой на корточках сидела женщина и перетирала в ступе пшеничные зерна. Женщина подняла лицо, чтобы отереть пот, и Равана узнал Ситу.

– Это она! Ступай! – приказал он, и ракшас, обернувшись золотистым оленем, прыжками выскочил на поляну.

– Рама, Лакшмана! – удивленно вскричала женщина. – Смотрите, кто пожаловал к нам!

Из дома вышли Рама и Лакшмана. Они замерли у дверей и вместе с Ситой стали любоваться, как олень то выбегает, словно танцуя, на поляну, то скрывается в кустах.

– Какое чудесное животное! – сказала Сита. – Рама, Лакшмана, вы по очереди ходите на охоту, а я всегда дома. Как бы я хотела, чтобы этот олень стал товарищем моих игр и чтобы я могла ухаживать за ним, как за ребенком.

Рама переглянулся с братом, улыбнулся, перекинул лук через плечо и быстрыми шагами направился к кустам, возле которых стоял олень.

– Подожди! – крикнул Лакшмана. – Я помогу тебе!

Они стали подкрадываться к оленю с разных сторон и уже были готовы схватить его, но животное в последний момент отскочило в сторону.

Снова и снова пытались поймать его братья, но олень каждый раз ускользал из их рук, все дальше углубляясь в чащу.

– Мы удаляемся от хижины, – сказал Рама. – Вернись, Лакшмана!

И Лакшмана, к глубокой досаде Раваны, возвратился к Сите.

Но у Раваны и его слуги была приготовлена еще одна хитрость. Увлекая Раму все дальше и дальше, олень завел его в самую гущу леса. Когда Рама в последний раз попытался поймать его, олень выскользнул из рук, отбежал в сторону и крикнул голосом Рамы:

– О Сита, о Лакшмана!

Этот крик, полный боли и отчаяния, возник в самой чаще и, подобно быстрой волне, которая кругами разбегается вокруг упавшего камня, разнесся по лесу.

И тогда Рама понял, что его обманули, что это не олень, а злой дух и что этот крик предвещает беду.

В гневе выхватил он из колчана стрелу, натянул лук и пустил ее вслед убегавшему оленю. И хотя тот мчался, как ветер, стрела догнала его. Олень упал с пробитым сердцем и едва только коснулся земли, как превратился в уродливого кривобокого ракшаса.

В ужасе стоял Рама над телом демона.

– Брат, не ходи сюда! – крикнул он, предчувствуя беду.

Но голос его вернулся, отраженный стеною деревьев…

Тем временем Сита и Лакшмана с нетерпением ожидали возвращения Рамы. Наконец до их слуха донесся жалобный голос:

– О Сита, о Лакшмана!

– Скорее на помощь! Беги – это голос Рамы! – воскликнула Сита.

– Но брат приказал мне ни в коем случае не оставлять тебя, – возразил царевич.

– Что значит моя жизнь, если опасность грозит Раме? Беги скорее. Он, наверное, ранен, умирает… Беги! Я требую, я, наконец, приказываю!

И Лакшмана, понурив голову, удалился. Сперва он шел, потом ускорил шаги и наконец побежал. Он мчался через лес до тех пор, пока не встретил бегущего навстречу Раму.

– Почему ты здесь? – воскликнул в испуге старший брат. – Разве я не приказал тебе?..

Лакшмана опустил голову, но тут же глаза его сверкнули гневом.

– Назад, к хижине! Нас обманули! – крикнул он.

Братья бежали что было сил. Ручей – они перемахнули и через него… Поляна – пронеслись, как ветер… Вот и хижина… Перед ней никого нет. Они распахнули дверь – внутри пусто… Сита исчезла…

Вот что случилось у хижины. Пока Рама охотился за оленем, а Лакшмана и Сита прислушивались к звукам, доносившимся из чащи, Равана, приняв облик странствующего старца, стоял за кустами и ждал, когда раздастся роковой зов.