— Ты согласен?

Тот, к кому был обращен вопрос, открыл было рот для ответа, но тут его взгляд упал на зловещий клинок в руках сэра Гилберта. В освещаемой факелами комнате странный эбонитовый блеск поверхности редчайшего булата внушал невольный страх. Казалось, то был меч самого дьявола. Главарь разбойников сжал челюсти и посмотрел в холодные, выжидающие глаза сэра Гилберта.

— Мне и в голову не приходило ссориться с вами, милорд, — неохотно протянул он, — но нельзя же слишком долго держать моих молодцов без дела. Они, чего доброго, взбунтуются, если заставить их вечно прятаться среди холмов.

— Разве я сказал, что так будет продолжаться вечно? К этому времени в Данмоу уже повесили разбойников. С той стороны нам нечего опасаться. — Новоиспеченный лорд Дакстон еще раз покрутил мечом в воздухе, и свет заиграл на безупречных гранях. — Но теперь мы перенесем свои труды на те нивы, где еще не жали. — Он разразился злобным смехом и рассек воздух мечом. — Да, отныне мы будем поджидать богачей в других местах, подальше от наших краев.

Когда его напарник покинул комнату, сэр Гилберт положил меч на стол и снова потер раненую руку. В скором времени у него отпадет нужда в услугах такого отребья, подумал он. Конечно, от этого скота и его дружков была польза, и немалая. С карманами, набитыми золотом, сам Гилберт беззаботно проводил время в Лондоне, пока нанятая им шайка, следуя его указаниям, разбойничала в сельских местностях Эссекса и Восточной Англии. Но теперь, когда его ненавистного родителя прибрал сатана и в замке Дакстон господином стал сам Гилберт, лишняя осторожность не помешает.

Замечательно он тогда придумал — «поймать злодеев», державших в страхе всю округу. Он не только снискал горячую признательность у здешнего люда, но и отделался от других воров, не входивших в его шайку и бесчинствовавших по своему усмотрению.

Черт возьми, благодарные горожане ползали у его ног, когда он приволок эту пару жалких подонков.

Но самым упоительным было повергнуть в прах этого ублюдка, рыцаря-бастарда.

Дьявольская улыбка искривила лицо лорда, когда его пальцы обхватили рукоять красавца-меча. Вот так-то, ликовал сэр Гилберт. Для того глупца все случившееся должно было послужить хорошим уроком: напрасно, ох напрасно посмел он унизить сэра Гилберта на турнирном поле! Выбить его из седла — да никакой бастард об этом и помыслить не должен! Чтобы какой-то безвестный, безземельный странствующий рыцарь сломал руку молодому лорду Дакстону на глазах у всей лондонской знати и ушел безнаказанным — не бывать такому во веки веков!

Он-таки заставил молодчика расплатиться, торжествовал сэр Гилберт. Расплатиться сполна. Одной стрелой он убил двух зайцев, когда выдал этого человека за разбойника. Пара золотых монет — и толстяк-мэр, не задавая лишних вопросов, охотно согласился уладить дело ко всеобщему удовольствию при помощи виселицы. Что ж, сейчас самонадеянный выскочка осужден, повешен и гниет в какой-нибудь яме. Жаль только, что наглец так и не узнал, кому обязан столь бесславным концом. Это было бы чересчур рискованно.

Сэр Гилберт громко расхохотался, и смех глухо прозвучал в пустынных покоях. Все встало на свои места. Этот глупец — кажется, его звали сэр Эрик — убран с дороги, власти успокоятся на радостях, что разбойники схвачены и казнены, а он отныне — лорд Дакстон, и, должно быть, пришло время развязаться со своей бандой головорезов. Теперь он может пользоваться доходами от поместья, как ему заблагорассудится. Осталось только обзавестись женой — богатой женой, разумеется. Тогда его положение упрочится раз и навсегда. Пусть супруга вынашивает ему наследников, а он будет наслаждаться жизнью при дворе.

Он снова схватил меч и окинул его жадным оценивающим взглядом. Плохо, что этот меч ни с каким другим не спутаешь — слишком заметен. Сэр Гилберт с удовольствием воспользовался бы им в следующем турнире, но это может быть опасно, по крайней мере в Лондоне. Но в другом месте…

С самодовольной улыбкой Гилберт поднял меч и вложил его в отделанные металлом кожаные ножны, висевшие на стене. Великолепное оружие, но главное, оно — символ его победы. Он снова наполнил кубок вином и выпил за свою удачу.

Ее мучили демоны. Безликая масса настигала ее и в жутком кошмаре рассыпалась на множество наводящих ужас лиц. Ее неумолимо преследовали, загоняли в нору, откуда не было выхода, и там ее приветствовали злобные пьяные морды. Вдали она слышала зовущий детский голос. Джайлс, с несказанной радостью подумала Розалинда. Но стоило ей обернуться, бледное личико брата расплывалось, а вместо него проступало искаженное болью лицо Клива.

— Клив… — громко всхлипнула Розалинда, пытаясь дотянуться до него, потому что он звал ее. — Клив!

Но когда она смогла дотронуться до него рукой, это был совсем не Клив. Черты таинственного лица были жестче, и хотя на нем играла ободряющая улыбка, Розалинда знала, что ближе подходить нельзя. Она повернулась, чтобы убежать, но этот некто снова возник перед ней, загораживая дорогу. От страха у Розалинды заколотилось сердце. она кинулась в другую сторону, но он снова был тут как тут.

Теперь улыбка на лице стала шире, а ясные глаза были серьезны и наблюдали за ней со сверхъестественной прозорливостью. Люцифер, ужаснулась она, опрометью бросаясь прочь. Люцифер!

Розалинда села рывком, очнувшись от страшного сна. Сердце едва не выпрыгивало из груди, каждая жилка была натянута, как струна, и все тело свело судорогой от пережитого ужаса. Она дико повела глазами, высматривая привидевшийся лик, ибо пара дьявольских глаз ее тревожного кошмара нагнала на Розалинду больше страха, чем все другие омерзительные морды, тянувшиеся к ней. Но вокруг царили тишина и спокойствие. Девушка несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоить расстроенные чувства. Увы, то, что она видела вокруг, напомнило ей, что действительность не лучше ее мучительного сна. Они по-прежнему прятались в руинах замка, Клив, спавший довольно мирным сном, был тем не менее тяжело ранен, и до родного дома предстояла долгая дорога.

Розалинда разом вспомнила все и широко раскрыла глаза. Где он? Где тот человек, которого она отвоевала у смерти, который обязался сопровождать и защищать их до самого дома? Сон как ветром сдуло. Розалинда вскочила на ноги. Где Черный Меч?

В густых предрассветных сумерках почти ничего не было видно. От костра осталось лишь несколько тлеющих угольков. Клив свернулся в клубок под плащом и дышал ровнее.

Прикоснувшись к его лбу, Розалинда с огромным облегчением ощутила нормальное, здоровое тепло. Но то место у стены, где накануне расположился их ненадежный спутник — этот окаянный Черный Меч, — опустело. И только примятые листья указывали на то, что здесь раньше кто-то был.

Он бросил их! Скорбь и разочарование больно сжали сердце. Ничто не смогло удержать его: ни их обручение, ни обещание награды — он их бросил. Сокрушенная полнейшей безнадежностью, Розалинда, шатаясь, прошла несколько шагов до входного проема и бессильно привалилась к бугристой стене. Что же ей делать? Разве они с Кливом сумеют благополучно добраться до Стенвуда? На глаза навернулись слезы — слезы бессилия, растерянности и неизбывного страха. Но тут же, рассердившись на свою слабость, Розалинда энергично стерла слезы маленьким кулачком. Обернувшись, она взглянула на Клива, изо всех сил стараясь сдержать сотрясавшую ее дрожь. Снова она потерпела неудачу, с горечью подумала Розалинда. Если бы она выбрала кого-то другого… Если бы она не настаивала на своей поездке к отцу… Если бы смогла вылечить Джайлса…