— не то что какая-нибудь выносливая лесная пони, привыкшая к бездорожью. При каждом раскате грома она нервно дергалась, возбужденно прядая ушами.

Кассандра вытерла лицо и пристально посмотрела сквозь ветви деревьев.

— Давай, девчонка, — сказала она себе, стараясь приободриться.

В этот момент кобыла метнулась в сторону. От сильного удара Кассандра больно ушибла ногу, угодив в ствол дерева.

— Тише-тише, — приговаривала она, стараясь успокоить лошадь, не обращая внимания на резкую боль в ноге.

Раздался новый удар грома, на этот раз — совсем близко. Брайана дернулась и нервно заржала.

— Сюда, — скомандовала она кобыле, стиснув ногами бока лошади. — Небо сейчас прояснится.

Триу-кэр высунулась из шевелюры наездницы и настороженными глазками огляделась вокруг. Пытаясь удержаться на шее Кассандры, она острыми коготками больно вонзилась в ее шею.

— Эй, вы, зверье мое, — прикрикнула Кассандра, — а ну-ка успокойтесь! Ведите себя смирно, — скомандовала она, крепко цепляясь за холку кобылы.

Немного помедлив, Брайана двинулась вперед, но ее копыто крепко застряло в ветвях, не давая возможности сделать ни шагу вперед. Она дернулась назад и чуть было не сбросила Кассандру на землю со своего мокрого скользкого крупа.

Кассандра что-то нашептывала кобыле, пытаясь ее успокоить. Вдруг небо прорезала молния, и обезумевшая лошадь пустилась вскачь, спотыкаясь о стволы деревьев.

Тяжелая мокрая ветка больно хлестнула в лицо, сорвав с головы капюшон. Она с трудом удержалась на лошади, а Брайана продолжала нестись сквозь заросли, словно угорелая. Даже ласка не могла удержаться, свалившись на землю с головы девушки.

— Триу-кэр! — крикнула ей Кассандра.

Снова ударил гром, и лошадь, вздыбившись, взмахнула передними копытами и с диким ржанием остановилась как вкопанная, с застывшими от страха глазами.

— Нет! — заорала Кассандра, чувствуя, как летит спиной вниз.

Дернувшись вперед, лошадь повалилась на землю. Кассандра судорожно цеплялась за гриву, пытаясь удержаться. Раздался еще один удар молнии. Лошадь метнулась в сторону и, согнувшись в коленях, рухнула, а Кассандра, перекувырнувшись, ударилась головой в ствол старого дуба.

Глава 7

Кедедрин нещадно ругался, проклиная гром и молнии. Подняв воротник плаща, он пытался спрятаться от дождя, но вся его одежда промокла до нитки, а сам он дрожал от холода. Его боевой конь, доставшийся ему еще жеребенком и воспитанный в условиях суровых сражений, не боящийся громких звуков, вдруг напрягся, услышав раскаты грома, но продолжал слушаться хозяина.

— Ни за что бы не выехал из дома в такую непогоду, если бы не эта проклятая девчонка, — ворчал про себя Кедедрин. В его глазах все еще стояло полное отчаяния лицо Кассандры, которое вызывало в нем чувство вины. Поэтому снова отправился в путь, чтобы успокоить свою совесть. — Вместо того чтобы остаться в теплом доме, пить горячий эль за вкусной едой, я должен идти черт знает куда. И все из-за нее!

Сильная вспышка молнии прорезала грозовое облако. Озираясь по сторонам, Кедедрин мчался по лесу. Он не любил лесные прогулки во время грозы. Увидев, как небо впереди постепенно начало проясняться, он направил туда коня.

Вдруг он услышал женский крик, а вслед за ним ржание лошади и треск деревьев, раздававшиеся с другой стороны.

— Кого это черт дернул оказаться здесь в такую погоду? — выругался Кедедрин и двинулся на крик. Он прислушался, рассчитывая, что крик повторится, но ничего не услышал. Кедедрин встревожился. — Мисс? — позвал он. Дождь лил как из ведра. — Мисс? С вами беда?

От тяжелого хрипа, раздавшегося слева от него, у Кедедрина вздыбились волосы. Звуки повторились, и над верхушками деревьев появились странные тени. Кедедрин натянул поводья и выхватил из ножен меч.

— Кто здесь? — крикнул он.

— О-о-о, — послышался женский стон.

Кедедрин взглянул в сторону, где раздавался стон, и увидел какую-то бесформенную фигуру в истрепанном платье, с исцарапанным лицом, свесившейся набок головой и закрытыми глазами.

— О-о-о, — стонала она.

Соскочив с лошади, Кедедрин встал перед ней на колени, крепко держась за рукоятку меча.

— Мисс? — спросил он, прикоснувшись к ее шее, и почувствовал, как сильно бьется ее сердце. Он попытался убрать с ее лица прилипшую прядь волос, но вдруг снова услышал нечеловеческий визг, за которым последовало странное пощелкивание.

Всмотревшись, Кедедрин натолкнулся на пару горящих красных глаз. Наверняка зверь подстерегал добычу, обнаружив беспомощную женщину, решил Кедедрин, и занес меч, едва различая зверя.

Крепко прижавшись к стволу дерева, ласка посмотрела по сторонам и, подняв головку, перепрыгнула с ветки на ветку, а потом припала к земле прямо у ног хозяйки.

При виде этой картины Кедедрин стиснул зубы. Хорек, решил Кедедрин, разозлившись, что эта ничтожная тварь отвлекла его от пострадавшей. Вложив в ножны меч, он в ярости отогнал зверька и поднял с земли женщину, которая была в полубессознательном состоянии. Кедедрин даже не догадывался, что зверек не собирался убегать далеко, пристально наблюдая за ними.

Следующий мощный раскат грома и ослепительная вспышка молнии заставили его быстро вернуться к боевому коню.

— Мисс, здесь есть небольшая хижина. Это недалеко, за холмом, намного ближе, чем замок. Вы согреетесь у огня.

Не успел Кедедрин посадить девушку на лошадь, как ласка прыгнула ей на спину, заставив бедную лошадь вздрогнуть от испуга. Кедедрин пытался отпугнуть зверька, но ласка заскрежетала зубами, словно угрожая ему, и быстро забралась в открытую торбу. Кедедрин решил больше не обращать внимания на дерзкого зверька и занялся женщиной, пытаясь усадить ее на коня.

Через короткое время они были уже у хижины, и Кедедрин первым зашел внутрь. Его конь сам побрел к навесу, примыкавшему к хижине, и непослушный зверек увязался за ними в домик.

— Надеюсь, ты не испачкаешь мою одежду, — пригрозил Кедедрин, снимая плащ и бросив его на стул. Ласка забилась в сухое место между досками, поглядывая на хозяйку.

Кедедрин положил девушку на пол недалеко от очага и начал разводить огонь. Как только поленья запылали, он подошел к Кассандре.

Он был настолько ошеломлен тем, что предстало его глазам, что у него отвисла челюсть. В темноте он не заметил цвета ее кожи и волос, а сейчас в мерцающем свете очага в глаза ему бросились ее необыкновенные огненные пряди, напоминавшие языки пламени в очаге, и смуглую кожу, пышущую солнцем и жизнью. Никогда раньше он не встречал такой ослепительной красоты. Благородные дамы, с которыми он до этого имел дело, были бледными, тщательно причесанными, медленно двигавшимися по паркету. От этой женщины исходила необыкновенная жизненная энергия.

Нежно погладив ее по щеке, Кедедрин провел рукой по ее бровям и подбородку, ласково коснулся ее шеи.

Она была слишком красива для простой крестьянки, но ее одежда оставляла желать