быть последним человеком, о котором я должна сейчас думать.

Я слегка поерзала, внезапно почувствовав себя странно и неуравновешенно, нервничая и дергаясь.

Вздохнув, я положила ладони на прохладный камень скамьи и улыбнулась.

— Ну, — медленно проговорила я, — я люблю приключения. Мне показалось, что это приключение всей моей жизни — сесть в машину и просто начать ехать, посмотреть, куда нас занесет судьба, понимаешь? Лови момент — вот мой девиз. — Мой голос затих ближе к концу моего заявления, подавив энтузиазм, который я намеревалась передать.

Авантюрный дух. Посмотри на меня! Я делаю дикие вещи, например, запрыгиваю в свою машину и просто начинаю ехать! Летние интрижки! На самом деле я никогда не испытывала ничего подобного, но хотела бы! А как насчет тебя?

Я чуть не застонала от жалкой, рассеянной природы моих мыслей, но сумела сдержаться, собравшись с силами и снова глубоко вздохнув и улыбнувшись.

Я никогда так не нервничала с Трэвисом. Разговаривать с ним было весело. И легко. Беседа просто текла. Я чувствовала себя самой собой, а не этой озабоченной болтливой идиоткой.

Это потому, что Трэвис — твой друг, а Гейдж — твоя любовь.

— Что еще? — спросил он, и я могла поклясться, что заметила в его глазах намек на веселье, как будто он чем-то наслаждался. Но чем я не была уверена.

— Что еще? О… Гм. Я помешана на здоровье, о чем ты, вероятно, уже знаешь. — Я нахмурилась, сомневаясь в выборе формулировки. — Я не фанатик или что-то в этом роде, и мой другой девиз — каждому свое, так что, если хочешь… съешь что-нибудь, насыщенное химическими веществами и канцерогенами, я скажу: дерзай. — Я моргнула, положила руку на его плечо и слегка наклонилась. — Не то чтобы я хотела, чтобы ты ел химикаты и канцерогены. Потому что твое здоровье может пострадать, а ты — воплощение здоровья.

Его губы дернулись.

— Для меня здоровье важно.

— Это очевидно. — Я протянула руку и слегка сжала его бицепс, моя рука тут же упала, жар залил мои щеки.

Боже мой. Ты на самом деле только что это сделала. Прекрати сейчас же, Хейвен. Перестань его трогать. И немедленно прекрати болтать. Немедленно!

— И я люблю опоссумов, — добавила я.

Лицо Гейджа окаменело.

— Ты сказала, опоссумов?

Я кивнула.

— Мхм. Они… ах… они выглядят немного пугающе и шипят, но не жестокие.

— Нет, — ошеломленно согласился он. — А что еще тебе нравится в опоссумах? — спросил он почти нерешительно.

Что еще, что еще?

Мой разум попытался вспомнить факты об опоссумах, которые я узнала меньше часа назад.

О! Точно.

— Мое любимое, конечно, — сказала я, потому что это действительно было их величайшим достижением, — это то, что они… гм… съедают до пяти тысяч клещей в год. Только подумай обо всей болезни Лайма, которую они предотвращают. Маленькие герои, честное слово. Они должны получить больший кредит доверия.

И тут я заметила, что Гейдж Бьюкенен пытается не рассмеяться, его губы дрожат, а глаза прищурены. Я присмотрелась к нему повнимательнее, чувствуя, как у меня внутри все сжимается.

— Ты…ты любишь опоссумов?

Тогда он рассмеялся, и его глаза заблестели. Это не был недобрый смех, но это был просто смех.

— Я не люблю опоссумов, — сказал он. — Не могу сказать, что вообще когда-либо задумывался о них. Но ты меня убедила. Маленькие герои. Мне это нравится.

О. Мой. Бог.

Если смех и мог звучать вяло, то это был мой смех.

Я собиралась убить Трэвиса Хейла.

Где же он? Мне нужно найти его прямо сейчас.

— Ты извинишь меня, Гейдж? Уверена, что тебе пора возвращаться к своим гостям. Мне понравилось разговаривать с тобой, и этот дом похож на сказку. Спасибо, что пригласил меня.

И не дожидаясь его ответа, я встала и направилась к двери, на поиски моего друга-лжеца!

Глава 10

Хейвен

Я пробиралась между группами хорошо одетых гостей, заглядывая в комнаты и дважды заглянув в бар. Как только я отвернулась от одного из маленьких балконов, то заметила одинокую фигуру, прислонившуюся к каменной стене внутреннего дворика этажом ниже. Мое сердце екнуло. От гнева, конечно. Я резко повернулась, сбежала вниз по лестнице, прошла через дом, вышла через заднюю дверь, пересекла патио и повернула за угол, где стоял он. Трэвис повернулся со стаканом в руке, на его лице было выражение, которое я не могла прочесть — что-то мрачное. Почти угрюмое.

Он и должен быть мрачным и угрюмым. Я собираюсь убить его.

— Ах ты, двуличная крыса!

Он небрежно прислонился к стене, оценивающе глядя, как я приближаюсь.

— Ты выглядишь… расстроенной, Хейвен.

Я подошла ближе и шлепнула его по руке. Мне показалось, что я ударилась о стену позади него. А он даже не моргнул.

— Ты солгал, чтобы я выглядела дурой.

— О чем солгал?

— О, перестань изображать невинность. Выдумал какую-то нелепую историю о слабости Гейджа к опоссумам. — Я ударила его еще раз с тем же результатом, что и в первый раз. — Ради всего святого, я все говорила и говорила о клещах! Перед Гейджем! О клещах! Я говорила, как сумасшедшая! — Я уперла руки в бока. — Признаю, что сказала еще несколько вещей, которые выставили меня не в лучшем свете, но эта история с опоссумами! Этими опоссумами! Из этого не было абсолютно никакого пути назад. — Мое дыхание стало прерывистым, грудь поднималась и опускалась.

— Это действительно звучит нелепо. Странно, что ты мне поверила.

У меня отвисла челюсть, и я подошла ближе, носком к носку.

— Тебе нравится унижать людей, Трэвис? Вот в чем дело? Тебе нравится подставлять людей? Ты этим занимаешься?

Он слегка вздрогнул.

— Это была шутка. Я не думал, что ты поверишь.

— Ну, я поверила, ты, осел. Я выставила себя дурой перед своей влюбленностью. Зачем ты это сделал? Что с тобой такое?

Он выпрямился, мускул на его челюсти дернулся.

— Ты права. Я осел. Ты должна это знать. Хорошо, что мы это выяснили.

Я начала соглашаться с ним, мой рот открывался и закрывался, моя грудь все еще поднималась и опускалась от эмоций, которые я почувствовала, пока обыскивала этот чудовищный дом в поисках его, а затем ругала и шлепала его по неподвижной руке, сделанной из камня.

Он наблюдал за мной, его собственное учащенное дыхание смешивалось с моим, несмотря на то, что, как я предполагала, он стоял почти неподвижно на этом патио, по крайней мере, некоторое время. Он выглядел таким чертовски уязвленным, когда это меня обманом вынудили нелепо говорить о клещах и опоссумах с человеком, на которого я хотела произвести