Теперь вы знаете, что это невозможно, но женщина этого не знала. Чтобы начать решать проблему пациента, мы с ним должны прийти к пониманию, что все хоть немного, но спят. Конечно, люди могут время от времени не спать целую ночь, а особо упорные личности смогли подвинуть границы депривации сна исключительно в искусственной среде. Но, помимо этого, мы все спим. Я сплю, и эта женщина, которая сидит в моем офисе, неотрывно смотрит на меня и ждет, что я дам ей волшебное снотворное, тоже спит.

— Что ж, если я сплю, как так получается, что я всю ночь вижу, как меняется время на часах? Я всю ночь смотрю телевизор, а иногда поднимаюсь, чтобы немного погладить вещи.

— Ну, — ответил я, — возможно, вы просыпаетесь и смотрите на часы и замечаете, что показывают по телевизору, но в промежутках между этими делами вы спите легким сном.

— Откуда вам знать, что я делаю? Вы же рядом со мной не спите.

Конечно, не сплю. Ситуация становилась все мрачнее. Спорить с людьми об их сне, когда они думают, что не спят, может быть весьма неприятно.

Расскажу коротенькую историю. Однажды я и моя жена Эймс пошли в кино на детектив «Подозрительные лица». Когда мы заняли наши места, кинотеатр был практически пуст. Фильм начался с мрачной сцены о сомнительных личностях, бегающих по пришвартованному в гавани судну и стреляющих друг в друга. Прежде чем сцена закончилась, Эймс уснула (и не без причины: тогда она работала школьным учителем — нет в мире работы тяжелее). Примерно через час она проснулась от громкого звука; наверное, это тоже были выстрелы. Она тут же сказала: «Этот фильм слишком мрачный и затянутый». Она считала, что закрыла глаза всего на секунду и как будто перенеслась во времени примерно на час. Все оставшееся время Эймс жаловалась, что в фильме нет логики, хотя, сама того не понимая, пропустила целый час повествования. Несколько недель спустя я услышал, как она рассказывает кому-то, насколько плох был этот фильм. Меня это разозлило, потому что мне кино понравилось. Но жена не понимала, насколько сон изменил ее восприятие фильма. Она его пропустила, и в ее голове его как будто не было вовсе. Она не могла признать, что заблуждается.

Как и моя пациентка. Она просто не могла признать, что может смотреть на часы и запоминать время, а затем засыпать. Когда она снова просыпается и смотрит на часы, она приходит к выводу, что это повторное действие. И не признает, что между этими действиями она спала. Иногда пациентам даже может сниться, что они смотрят на часы и что ночью происходят другие привычные вещи, и они не могут отличить свои действия во сне от реальности.

Возвращаясь к моей пациентке… Я не смог убедить ее в том, что она хоть и немного, но спит, и поэтому пригласил ее на ночное исследование, чтобы измерить и записать ее сон более научным образом. Имея на руках исследование сна и проанализировав активность ее мозга в течение ночи, мы смогли бы, помимо прочего, точно определить, сколько она спала. Когда я расшифровал ее исследование сна, я увидел, что она не просто спит, а спит как пьяный член студенческого братства.

Когда я встретился с ней снова, чтобы обсудить результаты исследования, первым, что она мне сказала, когда я вошел в смотровую, было:

— А я вам говорила.

— Что говорили? — спросил я.

— Говорила же, что не сплю. Как вообще можно спать, когда к твоей голове приклеены все эти провода и за тобой наблюдают люди? У меня до сих пор волосы в клее.

— Вы не просто спите, вы довольно много спите.

И тут я вкратце рассказал ей о ее ночном сне, который длился шесть часов и сорок семь минут, и, предвидя ее недоверие, предъявил видеозапись ее сна. Когда я показал ей результаты исследования, в ее глазах была ярость. Она встала, повернулась к скромно стоящему мужу и проворчала, как будто меня в комнате не было: «Уходим отсюда. Я же говорила, он слишком молод для доктора», — и спешно покинула кабинет.

У того, что пережила эта женщина, много имен, но сейчас это называется парадоксальной бессонницей. Парадоксальная бессонница — это явление, при котором человек думает, что он либо не спит, либо спит очень мало по сравнению с тем, сколько он спит на самом деле, обычно это совершенно нормальное количество. В прошлом это называли неправильным восприятием состояния сна. А еще раньше — сумеречным сном[68].

Когда вы размышляете о сне, особенно о своем собственном, вам совершенно необходимо полностью забыть все, что вы знаете или думаете, что знаете о сне в целом и о своем сне в частности. Мы все время находимся под воздействием дезинформации. Например, многие люди, которые считают, что они совсем не спят по ночам, на самом деле спят достаточно. И наоборот, многие из тех, кто считают, что великолепно спят по ночам, но в течение дня чувствуют себя уставшими, на самом деле спят не так уж и хорошо… Я отношусь к таким. Спросите мою измученную жену, когда она вынет беруши.

Один из любимых вопросов, которые я задаю пациентам: «Как звучит ваш ночной храп?» На самом деле многие из них пытаются ответить на вопрос, что иллюстрирует основную проблему получения информации о сне человека: он не может рассказать, потому что спит. Странно, что это никак не останавливает моих пациентов от длинных и подробных объяснений о том, как они спят, об их поведении во время сна, а также о нейрохимии, которой обусловливается их сон. Однажды у меня была пациентка, которая, перед тем как рассказать о жалобах на сон, деловым тоном поведала, что у нее «разрушилась» шишковидная железа. Напомню, что шишковидная железа — небольшое образование в мозге, которое производит мелатонин (вызывающее сон вещество, помните?) в ответ на свет. У женщины не было никаких доказательств этого: ни МРТ-снимков мозга, ни истории травматических повреждений… ничего. Просто со временем ей стало казаться логичным, что ее жалобы на сон лучше всего соответствуют этому объяснению, поэтому она стала им пользоваться. На самом деле с ней все было хорошо, кроме небольших трудностей с засыпанием, которые она у себя в голове раздула до катастрофических масштабов.

Кажется, что разговоры о сне допускают некоторую степень артистической свободы. Я еще не встречал человека со сломанной ногой, который объяснил бы произошедшее тем, что у него