«Алхимик», — подумал Фламель.

— На самом деле он полагал, будто знает. — Голос сорвался на крик. — Он думал, что в Париже сумеет закончить свои поиски. Но ему не хватило времени.

Художник осторожно повернул голову. Палач стоял неподвижно. Лицо его стало мрачным. Он положил секатор.

— Я получил приказ не убивать тебя, женщина. А затем отправить тебя в твою родную провинцию. Но мне доверили миссию. И я ее выполню. Невзирая на намерения. Я даю тебе выбор. Говори — или заговорит твое тело.

В голосе женщины не было колебаний.

— Я расскажу.

Париж, XVIII округ, улица Мюллера, наши дни

Последний луч солнца осветил Декларацию прав человека, вставленную в рамку со стеклом. В верхней ее части две женщины-садовницы с крыльями и обнаженной грудью стояли возле треугольника, в центре которого был изображен большой открытый глаз.

Антуан Марка любовался Декларацией, сидя в сломанном кресле. Возвращение из больницы домой на машине «скорой помощи» заняло всего лишь четверть часа, и сейчас он отдыхал, ожидая прихода великого секретаря послушания.

Декларация сверкала под лучами яркого света.

У Антуана всегда щемило сердце, когда он на нее смотрел, пусть даже мельком. Вот уже двести лет она символизировала идеал, ради которого сражались мужчины, и многие из них отдали в этой борьбе свои жизни.

Он питал слабость к варианту 1794 года, в который редакторы, в том числе один брат-масон, добавили несколько статей, а главное — последнюю, под номером XXXV.

Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и каждого слоя народа является самым священным из прав и самой необходимой из обязанностей.

По мнению республиканцев, это была статья, подрывавшая власть, и поэтому впоследствии она исчезла из официальной редакции.

Марка твердо знал, что его слабость к этому документу выглядела старомодной в эпоху, когда верность республиканским принципам с каждым днем все больше превращалась в вышедшее из употребления понятие. Он пытался, однако тщетно, посвятить сына в глубокий смысл революционной декларации, но вскоре был вынужден отступить перед смертельной скукой, которая читалась на лице ребенка. Старинный документ не выдержал борьбы с плазменным экраном и игровой видеоприставкой.

Кого в наши дни волнуют права человека? Время от времени он перечитывал статью исключительно ради удовольствия. Однажды Марка вышел на станции метро «Площадь Согласия», расположенной под местом казни Людовика XVI, и целых четверть часа читал полный текст, выгравированный на плиточном полу.

Он вновь налил в стакан жидкость с янтарным отблеском и задумался над тем, что его больше всего волновало.

Он по-прежнему не понимал, почему убийца сохранил ему жизнь. Как теперь ему выйти на след этого негодяя? После возвращения из больницы он постоянно задавал себе этот вопрос, но так и не находил удовлетворительного ответа. Единственное приемлемое решение заключалось в предполагаемом звании убийцы, звании мстителя.

Во Франции, как и везде, во всех послушаниях подавляющее большинство братьев, вступивших в масонство, останавливались на звании мастера. Эти масоны посещали так называемые «голубые ложи». Но меньшинство с течением времени, вернее, на протяжении всей своей жизни продвигалось к тому, что называлось высшими званиями, трудясь, в частности, над символикой. В глазах многих масонов эти посвященные страдали «ленточной болезнью», своего рода погоней за медалями со странными названиями вроде «князь кущей», «розенкрейцер» или «возвышенный избранник». Марка посмеивался над этими названиями, однако уважал тех, кто вступил на сей путь, поскольку знал, что большинство из них были высокообразованными людьми.

Он встал, направился к книжному шкафу и выругался. Оказалось, он одолжил кому-то свой «Иллюстрированный тематический словарь франкмасонства», написанный Жаном Ломмом, Эдуаром Мэзондьё и Жакобом Томазо.

Он взял мобильный и позвонил человеку, который мог бы выручить его, — Прагману, брату-бельгийцу; тот вел масонский блог, где говорилось обо всем, что касается братства. Информационный рудник, поддерживаемый колодцем… масонской науки. Брат из Брюсселя взял трубку, и сразу же раздался его густой голос с едва заметным акцентом.

— Привет, это Марка.

— Как поживаешь, брат мой?

— Прекрасно. Нуждаюсь в твоих познаниях. У тебя под рукой тематический словарь?

— Разумеется.

— Можешь мне сказать, что там написано о высших званиях и градусах?

На другом конце трубки брат-бельгиец быстро перелистал страницы и нашел то, что искал. Каждое крупное масонское послушание функционировало в соответствии с одним из трех исторических ритуалов: Древним шотландским уставом, Принятым шотландским уставом или Французским уставом. В каждом из этих отделений существовала иерархическая лестница званий и градусов, по которой, теоретически, каждый масон мог подниматься со временем. Он открыл словарь на странице 213.

«Высшие градусы».

Прагман остановился на Древнем шотландском ритуале, наиболее признанном в масонской среде.

— Я прочитаю тебе один отрывок. «Девятый градус, Избранник новых, является званием мести (за смерть Хирама)…» Что касается Французского устава… «Этот ритуал включает четыре высших звания, которые называются орденами. Первый орден, Тайный избранник, является званием мести, близким к девятому градусу Древнего шотландского ритуала. Это звание обязывает неустанно преследовать убийц мэтра Хирама, легендарного отца-основателя масонства, зодчего храма царя Соломона, чтобы справедливость восторжествовала. Тем не менее и масоны, и их хулители обеспокоены скорым судом, который вершат те, кто носит звание мстителя. Вонзать клинки в сердца виновных, какими бы подонками они ни были, — это варварство. Подобное деяние, совершенное во время масонской церемонии, может показаться несовместимым с тем, что проповедует франкмасонство. Впрочем, это то, что должен исполнить претендент на девятый градус». Ты понял?

— И да, и нет.

— Твой вопрос связан с двумя убийствами в Париже? По Интернету эта информация распространилась с быстротой молнии. Из-за этой истории я все время на связи.

— Ничего не могу утверждать. Знаю только одно: мерзавец сказал мне, что был возведен в высший градус… Но я вынужден прервать разговор. Будешь в Париже — дай о себе знать. Пока!

— Спасибо за информацию. До скорого, Антуан.

Не успел Марка выключить телефон, как в дверь позвонили.

Марка встал. Значит, во время церемонии посвящения в это звание будущий посвященный должен нанести символический удар кинжалом. Может, убийца был братом, воспринявшим слишком близко к сердцу символический ритуал? И все-таки, зачем он убил двух невинных людей?

Наши дни