учились тогда во втором классе. И я тоже как-то раз увязался с ними. Мы шли по их следам и видели, как они заглядывают под каждый кустик, под каждый камень. Мы тайком шли за ними, но Фарида все равно заметила нас и прогнала домой.

Теперь мы учимся в шестом. Дядя Кадыр называет нас своими помощниками. И наверное не зря он нас так называет. Чуть не половину диаграмм, чертежей и плакатов для кабинета географии в нашей школе мы с Хамитом сделали своими руками.

Мы с Хамитом тоже будем географами. Об этом пока никто не знает, кроме нас, даже дядя Кадыр не знает. Только мы не здесь будем работать, а на Камчатке, там, где извергаются действующие вулканы, где бьют из-под земли горячие ключи, где огромные волны цунами приходят с океана...

Это, конечно, еще не скоро будет. Но мы уже сейчас готовимся к будущей работе. Поэтому по географии у нас всегда одни пятерки, и в географическом кружке мы активисты.

В кружке мы и фотографировать научились, и глазомерную съемку делать. Любого из нас заведи в дремучий лес или сбрось с парашютом в незнакомом месте — если будет карта и компас — дорогу найдем, не заблудимся.

— Так вот, ребята,— сказал дядя Кадыр,— нам с вами придется разгадывать тайну Голубого озера. Как только начнутся каникулы, я собираюсь идти искать пути подземных вод. Поможете мне?

Мы все закричали:

— Поможем!

Нам только предложи какое-нибудь интересное дело — никто не откажется!

— Если согласны, тогда сегодня же и начнем подготовку,— сказал дядя Кадыр.

Мы обрадовались. Думали, что дядя Кадыр велит нам готовить рюкзаки, сушить сухари или еще что-нибудь в этом роде. А он достал из шкафа охапку книг, раздал нам и велел читать и делать выписки.

— Эту всю прочтите,— говорил он,— из этой перепишите заложенные страницы, отсюда перерисуйте схемы и чертежи...

Нам с Хамитом досталось чертить и рисовать. Но мы и прочитать кое-что успели. Все это были книги о пещерах, о горных породах, о подземных источниках. Мы перерисовали и перечертили все, что он нам велел. Думали, что теперь-то и за рюкзаки пора браться, а дядя Кадыр принес еще книжек и опять — читай да черти. Откажешься — не возьмут в поход. У дяди Кадыра порядок строгий: кто не выполнит задание, сразу отстраняется от всех работ.

Опять засели мы с Хамитом за чертежи, за рисунки. А время-то идет! Уже и каникулы начались. Значит, думаем, не сегодня-завтра в поход. Ждем команды. А тут вдруг дядя Кадыр наскоро собрался и уехал в Казань.

— Я ненадолго, ребята,— сказал он на прощание — Не скучайте здесь без меня. Вот это еще прочитайте,— и раздал нам еще пачку книг.

Ох уж этот дядя Кадыр! Сколько можно читать про пещеры, когда вот они, рядом. Не на Северный полюс собираемся! Надели бы рюкзаки да и пошли. Своими глазами посмотрели бы, что это за пещеры. А он все не торопится. Теперь еще и в Казань уехал. А без него не пойдешь. Кто же нас пустит одних, без учителя...

Наконец он вернулся. Приехал веселый, улыбается.

— Ну, ребята, повезло мне,— сказал он, когда мы собрались.— Вот смотрите, какой подарок я вам привез.— И помахал у нас перед глазами какой-то старой тетрадкой.

«Вот так подарок,— подумал я.— У Фариды целый ящик таких тетрадок на чердаке...»

Но тетрадка, которую привез наш учитель, действительно оказалась необыкновенной.

— Записи в ней,— сказал дядя Кадыр,— делал ученый и революционер Сергей Павлович Павлов. Этим запискам больше полувека. Потому и бумага пожелтела. В те годы за участие в революционной деятельности Павлова выслали из Петербурга в Казань. Он здесь томился, оторванный от друзей, от науки, от революционной работы. Но сидеть сложа руки не хотел. Ходил в небольшие походы, расспрашивал обо всем интересном. Так он узнал, что вокруг нашей деревни много подземных пещер, решил осмотреть и изучить их. Об этом замечательном человеке я и раньше знал, а вот сейчас в одном из архивов нашел его записки. Они очень помогут нам в нашем походе.

Мы сидели тихо, слушали. А самим не терпелось поскорее узнать, про что в этой тетрадке рассказано. Но мы все держались, молчали. Одна Фаузия не выдержала.

— Дядя Кадыр,— сказала она,— почитайте, что там написано?

Мы зашикали на Фаузию, думали, что дядя Кадыр рассердится. А он только улыбнулся и начал читать:

— ... 19 июля 1914 года... получил письмо от В. Пишет, что в Петербурге нарастает революционное движение. За мной и здесь следят. Как избавиться от этой слежки? Разве под землю забраться? И заберусь...

23 июля. Для меня жить в ссылке, не принося пользы,— преступление. Задумал интересное исследование. Нужно готовиться к спуску в пещеру. Если удастся найти что-нибудь интересное, по крайней мере мой труд останется для будущих поколений. Нужно приготовить надежные факелы и запастись теплой одеждой. Там темно и холодно. Матушка Русь! Ты ведь тоже еще такая — темная и холодная.

25 июля. Завтра в путь. Идти со мной согласился Газиз, из деревни Текэяр. Мужик он надежный, бывший шахтер. И язык не распустит. Он повредил руку во время обвала и не может работать на шахте...

26 июля. 7 часов утра. Перед нами холодная, дышащая влагой черная пасть. Вошли. Зажгли факелы. Ну, ладно. В добрый путь!.. Остановились в огромном зале. Здесь оставим часть факелов на обратный путь.

29 июля. 9 утра. Ходим по подземным пещерам двое суток. Газиз держится под землей уверенно и очень помогает мне. Я был прав. Деревня стоит на сплошном известняке. Подземные воды вымыли здесь множество пустот. Впрочем, выводы делать рано. Мы еще в самом начале пути.

1 августа (кажется). Потеряли счет дням. Часы остановились, вероятно от сырости. Газиз простудился, все время кашляет, но держится молодцом. Уверяет, что кашель — это подарок шахты, а не пещеры. Жалко, что плохое освещение. Кругом поразительная красота. Идти трудно, но зато идем по таким местам, где еще не ступала нога человека... Боюсь, что мы заблудились. И факелы скоро догорят. Пора возвращаться...

Ох уж эта Фаузия. Всегда ей не терпится. Не дождалась, пока дядя Кадыр кончит чтение, и перебила его:

— Дядя Кадыр, а они вышли из этой пещеры?

— Не перебивай!— закричали мы.— Такого пустяка сообразить не можешь. Если бы не вышли, кто бы тетрадку вынес? Читайте дальше, дядя Кадыр.

— А дальше в другой