Девушки пригубили вино и продолжили разговор:

– Шаман помог Марку? – спросила Алекса, глядя через стекло на веранду, где мужчины дымили сигарами и сигаретами, прикладываясь к бокалам с виски.

– Помог, но это было долго. И все это время Тейлор жил у нас на ранчо. Он сразу все понял про нас и… не осудил.

Алекса поняла. Как бы ни бодрилась художница, ей, выросшей в традиционной семье, было непросто принять сразу двух мужчин.

– А как вы с Джоном и Вихо… договорились?

– Хочешь узнать, как мы очутились в одной постели? – лукаво улыбнулась Амала.

Лекси покраснела, но кивнула.

– На самом деле ничего сложного, – фыркнула новая подруга, – в больнице Джон все время травил байки, а Вихо обдавал меня арктическим холодом. А мне хотелось их нарисовать… – Амала задумчиво и нежно улыбнулась, пригубив вино. – Меня выписали быстрее, чем Джона, но Вихо попросил оставить адрес, чтобы прислать счета для страховой компании. Я же отмахнулась, потому что жила тогда в палатке на склоне, а иногда и в пикапе, и целыми днями рисовала. Дала адрес родителей и уехала в палатку.

Официант принес сырную доску, виноград и груши, художница оживилась, вспоминая:

– Жара спала, работай себе и работай, а я вдруг заскучала. Очнулась, дописывая портрет Джона по фотографии в телефоне, а портрет Вихо уже сох под навесом. И вот представь себе, стою я такая у мольберта, и вдруг за спиной раздается стук копыт!

– Джон? – затаив дыхание, спросила Алекса.

– Не-е-ет! Джон еще три недели на костылях скакал! Это был Вихо! Представляешь, как это было красиво-о-о! – Амала допила бокал и уже сама наполнила его.

– Он приехал один и увидел портрет Джона, – вдруг сообразила Алекса.

– Именно, – хихикнула Амала, – сделал самое каменное лицо и молча смотрел, как я мою кисти. А когда я его позвала выпить чаю под навесом, увидел свой портрет.

– И вы тогда?

– Нет, что ты! Он же тогда не знал, как ко мне подойти, думал, я не соглашусь быть с ним рядом, – махнула рукой художница и зажевала огорчение ягодой.

– Почему же? – удивилась Алекса. – Он молод, красив и врач еще!

– Он… как твой Марк. В нем много боли и страданий. Я не в праве тебе рассказывать, просто поверь, что Вихо трудно было даже заговорить со мной, не то чтобы предложить встречаться. Портрет дал ему надежду.

– Как все сложно! – вздохнула Лекси и тоже пригубила вина. Разговор становился все более личным, но очень важным и нужным.

– Еще пару недель Вихо навещал меня, когда у него случался выходной, а потом Джон сумел сесть за руль и сразу приехал ко мне.

– Они встретились?

– Сразу же! – кивнула Амала и дернула плечами. – Посверлили друг друга взглядами, и Вихо собрался уезжать.

– Уехал? – Алекса слушала историю, как сказку на ночь.

– Нет, Джон не позволил. Он увидел их портреты и что-то понял, наверное. В общем, он отвлек Вихо разговором о своей ноге, а потом выгрузил из пикапа корзину с едой и бутылку виски. К вечеру они оба были пьяны и признавались в любви друг к другу, – вновь тихонько рассмеялась художница, хрустя орешком.

– Зрелище, наверное, было еще то! – широко улыбнулась Лекси.

– Не сомневайся! Я постелила одеяла под навесом и уложила их спать, а утром Джон заявил, что уйти должен он, потому что Вихо слишком хороший парень, чтобы терять такую огненную девчонку, как я!

– И уехал?

– Они оба уехали, – печально вздохнула Амала и добавила: – Из-за этих твердолобых и благородных упрямцев я не могла работать практически целое лето! Они то появлялись, то исчезали, произносили патетические речи о расставании и снова вламывались в мой лагерь. В конце концов мне надоело страдать, и я взяла дело в свои руки.

– Как это? – от нетерпения Алекса осушила бокал одним глотком, и официант тотчас наполнил его снова.

– Я устроила барбекю, – пожала плечами Амала, – мужчины любят это. Огонь, мясо, виски… А когда они расслабились и вытянулись на одеялах, сказала им, что хочу обоих.

– И… – у Лекси снова запунцовели уши.

– И, – подтвердила художница. – Все было изумительно, прекрасно и восхитительно. А утром я уехала, оставив их досыпать под пологом.

– Уехала? – мисс Мэлдон непонимающе хлопнула глазами.

– Я хотела их обоих, но понимала, что ни Вихо, ни Джон не примут соперника. А я не хотела рваться на части. Мне нужны были оба. Я уехала в город и почти полгода выплескивала свои чувства на холсты и шелк.

– Они остались одни? Но как же вы встретились?

– Ну, резервация не такой уж край цивилизации, – хмыкнула Амала, – и ранчо тоже. Через полгода у меня состоялась крупная выставка, о которой трубили в интернете.

– Они приехали, – догадалась Алекса.

– Приехали, – улыбка художницы стала лукавой и чуточку виноватой, – и обнаружили меня в зале с большим животом и бокалом минералки в руках.

– О! – Алекса не знала, что сказать. Вообще, в ее контракте был пункт о предохранении, но она еще не задумывалась о возможных последствиях, хм, взрослых утех!

– Да, это было… громко! – признала Амала. – Джону и Вихо пришлось объединиться, чтобы найти меня. Ехать на одной машине было дешевле, искать проще, и каждый был уверен, что задаст мне вопрос и уступит, если я откажу.

– Ты отказала? – Лекси жгло любопытство. История этих троих казалась трейлером к блокбастеру и вызывала у нее какой-то щенячий восторг.

– Нет, – тут голос художницы стал мягче, и в нем появились отчетливые материнские нотки. – Я сказала, что моему ребенку нужен отец, но до самых родов я не могу сказать, чей он.

– О! – слов у Алексы оставалось все меньше.

– Им пришлось оставаться рядом со мной, я ведь не могла уехать до окончания выставки! И все это время они жили в квартире, которую я снимала, чтобы не оставлять надолго. Спали в моей кровати, потому что мне было страшно одной, и обсуждали, что будут делать, когда ребенок родится.

– Как же вы договорились? – вздохнула мисс Мэлдон, внезапно радуясь тому, что Тейлор и Марк уже вместе. Это она приходит дополнением в их странную пару, а не они пытаются состыковать свои жизни с ее, словно странные кубики из разных наборов.

– Сначала они привыкли быть рядом, есть за одним столом, спать в одной постели и целовать меня, когда я плачу, – пожала плечами Амала. – Потом мы вместе улаживали мои дела и медленно ехали в горы. Там они поссорились, – художница хмыкнула и взглянула через окно на своих мужчин. – Джон считал, что мне будет лучше на ранчо, а Вихо тянул в резервацию. Я же заявила, что втроем готова жить где угодно, или в одиночестве, но рвать себя на части не позволю.

– И что они решили? – Алекса уже ерзала от нетерпения узнать, как же разрешилась вся эта история.