И через минуту в моём дневнике на чистой зелёной странице, разлинованной в полосочку, появилась размашистая запись:

Мы стояли на тротуаре перед большим серым домом. Светило солнце. Было жарко. Сегодня мы уже два часа шатались по улице – искали Урана.

Перед нами была дверь. Она вела в подъезд. Дверь была открыта. Из подъезда тянуло прохладой.

– Зайдём в подъезд, – сказала Люська. – Я знаю, собаки любят прятаться в подъездах.

Мы зашли. В подъезде сидела сонная лифтёрша.

– Чего вам, девочки?

– Скажите, пожалуйста, тут не проходила собака?

– Собака?!

Лифтёрша сразу оживилась. Она даже выпрямилась на стуле. И глаза у неё стали какие-то вредные.

– А куда это, интересно, ваша собака должна проходить?

– Туда, – показала Люська.

– Туда никакая собака не проходила.

– А обратно?

– И обратно не проходила. А вы сами откуда будете?

– Из дома номер шесть.

– А здесь вам чего нужно?

– Собаку ищем.

Лифтёрша возмущённо всплеснула руками.

– Тут вам не собачья площадка! – закричала лифтёрша. – Тут люди живут, а не собаки.

…В других подъездах лифтёрш не оказалось. Целый час мы лазили по лестницам, спускались в подвалы и поднимались на чердаки.

Когда мы с шумом спускались по грязным, пыльным лестницам чёрных ходов, перед нами неслись целые стада кошек всех кошачьих цветов. Но Урана нигде не было.

В эту ночь мне снились каменные лестницы и мусорные вёдра. На вёдрах сидели кошки и орали: «Самокат, самокат!..»

Ура! Сегодня уроков не будет! Сегодня уроки отменили. Вера Евстигнеевна заболела. Ура-а!!!

Мы вышли из школы. Торопиться нам было некуда. День был замечательный. И мы решили сначала посидеть на лавочке в сквере, а потом опять искать Урана.

Мы сидели, ели кислый гранат и глазели по сторонам. Ох, и хорошо было просто так сидеть на лавочке! Не писать диктанты, не решать задачи, а болтать ногами, есть кислый гранат и на всех смотреть.

– Люсь, гляди, какая тётка смешнецкая! Целый дом на голову надела.

– Ой, умора! Помереть со смеху можно!

– Да куда ты смотришь? Я ж тебе не туда показываю. Ну и бестолковая ты!

– А ты сама толковая?

– Конечно толковая!

– Ой, держите меня, толковая! Да что в тебе толкового? У тебя веснушки на всём лице. Даже на ушах.

Я уже хотела рассердиться, но тут к нам подбежал маленький, рыжий, ужасно весёлый щенок. Одно ухо у него было белое. А на боку было круглое чёрное пятнышко.

– Люська, Уран! – закричали мы в один голос и бросились к щенку.

Щенок отпрыгнул в сторону. Мы подскочили к нему, но он снова отпрыгнул, пригнулся к земле и завилял хвостом. Он, видно, думал, что мы с ним играем.

Тогда я вспомнила про гранат.

– Уран, Уран, на-на-на… Возьми гранатик! Вкусный гранатик! Вкусненький гранатик!

Уран подошёл ко мне и стал нюхать гранат.

– Люська, окружай! – зашептала я.

Люська медленно обошла Урана сзади и схватила его за хвост.

Уран взвизгнул и цапнул Люську за палец.

Люська выпустила Уранов хвост и заорала так, как будто Уран ей руку откусил.

И тогда я подкралась к Урану, схватила его, крепко прижала к себе и сказала:

– Люська, пошли!

Но тут раздался чей-то пронзительный крик.

– Зита, Зита! – вопила какая-то тощая гражданка, подбегая к нам.

Она выхватила у меня щенка и, не переставая кричать: «Зита! Зита! Что они с тобой сделали!», стала целовать его прямо в морду. Щенок отворачивался. Наверно, ему было неприятно.

А эта гражданка всё целовала его и говорила:

– Зиточка! Бедненькая! Как ты переволновалась! Девочка моя! – Потом она стала кричать: – Хулиганки! Хулиганки!

Вокруг нас стали останавливаться люди. А женщина тыкала в нас пальцем и кричала:

– Они хотели украсть мою Зиту!

Я не знала, куда деваться от стыда. Чтобы не смотреть по сторонам, я стала выковыривать зёрнышки из граната.

– Как будто их и не касается, – покачала головой женщина в платочке. – А ещё с портфелями! Чему их только в школе учат!

– Выдрать их надо, – сказал гражданин в кепке. – Сразу бы поумнели!

– Вы не правы, – сказал гражданин в шляпе. – Вот меня, знаете, родители никогда не били, и я, знаете…

– Да что вы к ним пристали?! Это же дети! Что уж им и поиграть нельзя?.. А вы, гражданка, сами виноваты. Нечего тут собак распускать.

– Это уж точно! Развели собак. Людям посидеть негде! Безобразие!

Вокруг нас уже стояла целая толпа.

– В чём дело, граждане? – раздался вдруг строгий голос, и мы увидели, что сквозь толпу протискивается милиционер.

– Товарищ милиционер! Товарищ милиционер! – затараторила тощая гражданка. – Вот эти девицы хотели украсть мою собаку!

– Мы не украсть… Мы просто взять хотели, – пролепетала я.

– Ага! Взять! Вы слышали? Слышали?

– Вы хотели взять чужую собаку?! – Милиционер посмотрел на нас и грозно нахмурил белые брови. – Постойте, постойте, – вдруг сказал он. – Что-то мне ваши лица знакомы… Кажется, мы уже с вами встречались.

Я взглянула на милиционера, и у меня похолодело в груди.

Я вспомнила…

В тот ясный, солнечный день наша школа с самого утра собирала металлолом.

Мы с Люськой явились на школьный двор раньше всех.

Люська, конечно, опоздала бы, если бы я за ней не зашла.

Она, кажется, вообще хотела прикинуться больной и никуда не идти. Но я стала ей рассказывать, как это интересно – собирать металлолом, и как мы с ней соберём больше всех металлолома, и как нас сфотографируют для школьной стенгазеты и даже потом пошлют наши фотографии в «Пионерскую правду».

– И все будут разглядывать наши фотографии. И скажут: «Да, вот эта девочка очень красивая, просто настоящая красавица! А вот у этой девочки хоть и не очень красивое лицо, но зато очень умное!»

– Ничего у тебя не умное лицо! – проворчала Люська и нехотя стала надевать ботинки.