куда- то в угол и вновь тянет меня к себе. Целует в губы.

— Идём?

— Я, эм, не закончила, — бормочу я.

— Прости? — на его лице появляется привычная ухмылка. — А мне показалось, что…

— О, нет, я не успела помыть голову, не закончила мыться, — быстро исправляюсь я, а жаркий румянец заливает лицо. И это после того, что случилось между нами!

— Я буду у себя в спальне и жду тебя, — его жаркий шёпот обжог мою щеку.

Ох. Я лишь вздохнула, не в силах вымолвить ни слова. Он желает продолжить!?

Давид накинул халат и вышел.

Я несколько секунд стояла под струями тёплой воды.

Между нами произошло безумие, нечто невероятное, греховное! Но в тоже время волшебное и восхитительное! От одной мысли о Давиде и воспоминаниях о наших жарких поцелуях, у меня перехватывает горло.

Что я натворила, ох! Поддалась порыву! Страсть жгучая, всепоглощающая охватила меня и я не смогла противиться.

Глупо было бы винить Давида за случившееся, я в любой момент могла бы дать ему отпор, повести себя иначе, но не сделала этого. Поддалась порыву, стоило ли оно того? Вряд ли.

Теперь Давид вышел, но прежде позвал меня с собой. Уж не за продолжением ли? Наверняка…

Не стоит думать о том, что ещё может случиться! Лучше подумать о том, что уже произошло! Теперь чувство вины будет пожирать меня каждую минуту! А Давид, похоже, совсем не переживает по этому поводу.

Заканчиваю душ, вытираю волосы и набрасываю белый халат, который Давид предусмотрительно оставил для меня.

Смятение окутывает меня. Стоит сказать Давиду, что случившееся было ошибкой, большой ошибкой и повториться не должно! А лучше, если он меня отпустит домой! Черт возьми, я вообще- то могла забеременеть! О чем я только думала!?

Прохаживаюсь по ванной комнате. Мне не на кого сердиться, только на себя! Я позволила, я поддалась страсти! Нет, конечно Давид тоже виноват, обещал же вести себя достойно. Резко останавливаюсь. Или не обещал?

Какая теперь разница! Собираю волю в кулак, нужно поговорить с ним, сказать, чтобы держался подальше от меня, больше ни — ни!

Так и поступлю! И плевать я хотела на то, что это был, пожалуй, лучший секс в моей жизни. Хотя, парней у меня было не так уж, чтобы много. Один в университете, затем встречалась с одним заказчиком, но подобное испытала впервые, причём с человеком, который меня похитил! Уж не ради этого я ему была нужна!?

И хотя мне было невероятно хорошо, как никогда прежде, на душе остался неприятный осадок, словно я сделала что-то ужасное.

Непременно поговорю с Давидом!

Направляюсь в комнату Давида, толкаю дверь в его тёмную спальню. Халат мужчины лежит на кровати. У меня в груди разливается жар, неужели он разделся!?

Но же он сам?

— Давид? — тихонько говорю я.

Открывается дверь в конце комнаты. Я не приметила её прежде. Давид полностью одет, лишь ворот рубашки застегнут не до конца, открывая сильную шею и грудь с порослью тёмных волос.

Вот черт! Совершенно не могу контролировать свои мысли!

Мужчина пересекает комнату, попутно застегивая рубашку. Как жаль, хотелось, чтобы он наоборот снял её и позволил насладиться видом его обнаженного тела…

Прочь эти мысли! Я пришла поговорить!

— Кое-что требует моего внимания, — произнес Давид, коснувшись моего лица.

Он пристально смотрит на меня, словно не видел слишком долго, словно мы только что не занимались любовью прямо за этой стеной, под потоками тёплой воды.

— Что — то важное? — спрашиваю я.

По лицу мужчины пробегает тень.

— Не настолько, чтобы ты думала об этом. Бизнес требует моего присутствия, но после…

Он наклонился, его губы коснулись пульсирующей жилки на моей шее.

Я вздрогнула.

Очевидно, сейчас поговорить не удастся.

— Давид, я хотела поговорить…, - начала я.

Но он уже торопился к двери, ведущей в коридор.

— Не волнуйся, они приедут только к вечеру, к тому времени я уже успею вернуться, — бросил он.

— Что? Кто? — не поняла я, поскольку хотела обсудить совершенно иное.

— Моя мать и сестра, — уточнил он. — А ты о чем хотела поговорить?

Бросает взгляд на часы, явно торопится.

Я про них и думать забыла! Ещё чего не хватало! Мы друг с другом то не можем разобраться, а к нам снова явятся гости!

Видимо мужчина увидел эмоции, отразившиеся на моем лице, поскольку добавил.

— Не волнуйся, мама и сестра бывают несколько навязчивы, но не критично, я буду оберегать тебя, — улыбается он.

Мило, очень мило, но совершенно не то, чего я ожидала.

— Прости, но мне нужно идти.

Давид быстро уходит, входная дверь хлопает, а я остаюсь, одолеваемая сомнениями и чувством вины, которое с каждой секундой становится всё сильнее, желая поглотить меня с головой.

Глава 26

Когда Давид ушёл, я осталась наедине со своими невеселыми мыслями. Достаточно опрометчиво с его стороны уйти вот так! Пожалуй, это его самый безрассудный поступок за всё время со дня похищения, поскольку к вечеру я успеваю накрутить себя до предела.

Приятное послевкусие от наших безумных ласк уходит, оставляя место непониманию и злости. Корю себя за случившееся, виню Давида, обстоятельства, в результате которых я оказалась здесь! Хотя, постойте, виной всему он, мужчина, который ворвался ко мне в ванну, а никакие не обстоятельства!

К тому времени, когда Давид возвращается, я накалена до предела. А вот он, пребывает, похоже в отличном настроении.

— Здравствуй, — приветливо говорит он, появляясь в гостиной, где сижу я, пытаясь скоротать время за книгой. Правда, не смогла прочитать ни страницы, мысли не давали мне покоя.

— Угу, — бурчу я в ответ.

Давид снимает обувь и вскидывает бровь.

— Что — то случилось!? — спрашивает он, приближаясь.

— Случилось? Ты серьёзно!? — вспыхиваю я. — Конечно случилось! Ты, украл меня, ведёшь себя как ни в чем не бывало.

Давид хмурится, — вроде всё было хорошо, — бросает он.

— Хорошо? Ты считаешь это хорошо!? Сперва похитил, затем ворвался ко мне!

Резко поднимаюсь, бросаю книгу на диван, на котором только что сидела.

Давид улыбается, что злит меня ещё больше. Я тут сержусь, вообще- то, а он веселится!?

Давид приближается, останавливается совсем рядом. Меня окутывает его запах, аромат, который я готова вдыхать вечно. Зачем он это делает!? Хочет смягчить меня? Ничего не выйдет! Я не поддамся!

— Ты такая сексуальная, когда злишься, — глухо говорит он.

Его рука касается моего запястья. Простое касание, лёгкое, но оно действует на меня молниеносно.

Хочется отпрянуть, но я не шевелюсь.

— Не надо, — выдавливаю я.

— Я думал, тебе