– Да, – глухо ответил Стив, не поднимая головы. Девушка застонала, когда широкая ладонь легла ей на грудь. – Я слушаю каждое твое слово. И знаю, что ты тоже хочешь меня.

– Нет, нет. Это безумие.

Да, это безумие, и самое худшее, какое только может быть. Джоан действительно сильно желала его, хотела чувствовать его тело, жар поцелуев, силу рук.

Вдруг, вскрикнув, она отбросила все сомнения, обвила шею мужчины руками и притянула к себе его голову.

Поцелуй был настолько жарким, что его пламя могло поглотить обоих. Указательный палец Стива заскользил по нежной груди, нащупывая под свитером выпуклость соска.

– Скажи, что ты хочешь, – хрипло проговорил он. – Скажи мне, Джоан.

Глаза девушки затуманились, губы, слегка распухшие от поцелуя, раскрылись. Желание переполняло ее.

Чего она ждет? У Стива перехватило дыхание. Что ожидает услышать? Что она хочет его больше, чем Тони или Дона? Или другого мужчину, который уже обладал ею?

С мучительным стоном Стив оттолкнул от себя девушку, облегченно перевел дух и, распахнув дверь, стремительно выскочил из комнаты.

Утро только начиналось, но из-за циклона, возникшего где-то в Атлантике, в воздухе стояла предгрозовая духота.

Нежаркие еще лучи восходящего солнца падали на широкие плечи Стива, сидящего на веранде. Он пил кофе и пытался убедить себя, что именно так называется темная, подозрительная гуща, колыхающаяся в чашке.

Это варево Стив приготовил собственноручно. Проворочавшись с боку на бок всю ночь, он наконец решил покончить с этой мукой, встал и вышел на улицу. Привычная пробежка вокруг парка, когда все нормальные люди, включая миссис Брент, еще спали глубоким сном, помогла. Кофе, каким бы противным он ни казался, тоже взбодрил. И теперь, после бессонной ночи, в течение которой Стив размышлял, кого он презирает больше – себя или женщину, спящую в гостевой комнате, – его мысли пришли в более-менее стройный порядок.

Вчера вечером, когда Стив вылетел из комнаты Джоан с такой скоростью, будто за ним гналась свора злых собак, он прямехонько направился в библиотеку, где имелся бар. Стив плеснул большую порцию спиртного в стакан и тут же опрокинул его. Крепкая жидкость обожгла горло, доказав, что даже бренди 50-летней выдержки может показаться пойлом, если его глотать, как воду.

Тем не менее алкоголь прочистил мозги, и в голове появились первые за весь вечер проблески здравого смысла.

К тому времени, как он поднялся к себе в спальню, Стив решил, что хватит валять дурака и настало время расставить все по своим местам.

Он бы первым высек человека, взявшегося опекать женщину и поведшего себя как последняя скотина.

Пора выбираться из той каши, которую он сам заварил, и бежать от своей подопечной без оглядки.

Какой черт вселился в него?

Ведь он не навязывался Джоан. Как бы эта женщина ни притворялась, она не могла скрыть бушующего в ней огня. Стив видел это по глазам Джоан.

Но, возможно, ей это и надо. Может, она возбуждается, когда с ней обращаются так, как вчера? Под воздействием сексуального безумия?

Но он-то, черт возьми, не сексуальный маньяк. Никогда, ни при каких обстоятельствах не терял над собой контроля. Железная выдержка была главной чертой его характера.

Однако, как говорится, на всякого мудреца довольно простоты – вчера вечером железная самодисциплина подвела Стива. И ради кого, позвольте спросить? Ради девушки, которая ему даже не нравилась.

Это было чистое безумие, и Стив намеревался положить ему конец не откладывая. Вот только надо дождаться, когда стрелки часов будут показывать нормальное утреннее время. Тогда он позвонит одному из своих партнеров – Эду Харперу – и попросит коллегу об одолжении.

Из Эда получится прекрасный опекун: солидный возраст, приятные манеры и, главное, у него две внучки возраста Джоан. Если Харпер согласится взять на себя опекунство, а Стив был уверен, что так и будет, то и суд наверняка пойдет навстречу.

Стиву не давала покоя и уязвляла мысль о том, что он никогда прежде так позорно не бежал ни с одного поля битвы. Вынужденный признать – впервые в жизни! – свое поражение, Тревор страдал неимоверно, как будто душу разъедала незаживающая рана.

Мужчина тяжело вздохнул. Неужели прошло так мало времени с тех пор, как он и братья шутили над его предстоящим опекунством, которое считали пустяковой работой?

У Тима были свои проблемы; пару дней назад он звонил, голос его звучал мрачно. Йен застрял в Калифорнии дольше, чем предполагал, но, судя по всему, не скучал. Жил в великолепном номере в отеле с бассейном, который кишел смазливыми актрисочками разного калибра, как какая-нибудь африканская река крокодилами.

Поддавшись минуте слабости, Стив потянулся к телефону и набрал номер. Прошло несколько минут, прежде чем сонный голос пробормотал что-то невнятное, похожее на приветствие.

– Йен?

– Да. Кто это?

Стив хмыкнул, откинулся на спинку кресла и вытянул ноги. Услышав родной голос, он почувствовал себя лучше.

– Так ты приветствуешь старшего брата?

– Стив? – простонал Йен в трубку.

– Собственной персоной. Как поживаешь?

Очередной стон, затем тяжелый вздох.

– Стив, мерзавец, ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?

– Конечно. – Стив посмотрел на часы. – Две минуты восьмого и… – Внезапно его осенило. – Черт!

– Вот именно, – сонно проговорил Йен.

– Прости меня ради бога! Я совсем забыл о разнице во времени. У вас еще часа четыре утра?

– Угу. – Йен уже почти проснулся. Стив даже представил себе, как брат сел, опершись на подушки, и протер глаза. – И я только пару часов назад лег в постель.

– Гуляешь? – спросил Стив, ухмыляясь.

– Не совсем, – ответил брат и замолчал.

– Слушай, приятель, если тебе приходится работать чуть ли не до рассвета…

– Стив? Зачем ты звонишь?

Голос Йена звучал рассерженно, но винить его за это нельзя. Как можно было не подумать о такой элементарной вещи, как часовые пояса?

– Послушай, Стив, если вы с Тимом придумали какую-то каверзу, то, клянусь, я…

– Нет-нет. – Стив сделал глубокий вдох. – Понимаю, это звучит глупо, но я вот сижу тут… сижу… и…

Вдруг он понял, зачем позвонил брату.

– Йен? Помнишь, как однажды мы говорили о том, как избежать потерь?

– И ты позвонил в такую рань, чтобы получить совет, как играть на бирже?

Стив засмеялся.

– Нет. Я имею в виду… Ты как-то сказал – и я хорошо это запомнил, – что только очень убежденные люди и клинические идиоты не знают, когда надо выйти из игры.