— Я разделяю ваше мнение, — холодно заметил Рагенэль. — Но что вы здесь делаете, кто вы?

Незнакомец коснулся шляпы стволом одного из пистолетов; этот жест мог сойти за приветствие.

— Люди называют меня капитан Кураж, — ответил он. — Я — король всех воров в королевстве…

— Мое самое большое богатство в книгах, — сказал Рагенэль, широким жестом обводя стены, сплошь заставленные полками с книгами. — Что касается моего кошелька…

— Я не посягаю ни на ваш кошелек… ни на кошелек вашего гостя. Мне нужно имя…

— О чем вы говорите? Чье имя?

— Имя убийцы, о ком вы говорили. Я уверен, что вы узнали имя убийцы в тот день, когда вас арестовали вместо него. Последняя его жертва была моей любовницей…

— И вы позволяли ей ловить клиентов в темных улицах на берегу реки? Мне кажется, имя Кураж вы носите незаслуженно!

— Она была упрямая женщина. Любой ценой она хотела добраться до улицы Пти-Мюск, к подруге, которая нуждалась в помощи. И нарвалась на преступника с восковой печаткой. Я поклялся, что разделаюсь с ним. Но прежде мне надо узнать его имя!

— Назвать имя преступника означало бы оказать вам самую плохую услугу…

— Это уж моя забота! Наверно, это важная шишка, если, как я только что слышал, сам кардинал защищает его и позволяет ему… эти причуды. Но будь он даже родным братом кардинала или начальником полиции собственной персоной, я его убью… Убью особенным образом!

— Опомнитесь! — вскричал Теофраст Ренодо. — Вы хоть знаете, чем вам это грозит?

Капитан Кураж подошел к газетчику, пристально вгляделся в его вытянутое лицо, которое стало таким же серым, как его седая борода, и снова рассмеялся.

— Значит, это он? Подобная мысль приходила мне в голову, но я нуждался в подтверждении. Большое вам спасибо, сударь! Вы очень помогли мне.

— Но я ничего не сказал! — простонал Теофраст, испуганный тем, что нарушил данное кардиналу слово.

Видя перепуганную физиономию своего друга, Персеваль решил вмешаться.

— Вы ничего не сказали, верно… Но я не давал никому никаких клятв, и посему я заявляю: убийца — Лафма!

— Отлично! Вы откровенный человек… Но скажите мне, если и у вас есть счеты к этому типу, почему же вы даже не пытаетесь ему отомстить?

— Потому что одна особа, которая мне очень дорога, может пострадать от этого. Кстати, должен вас предупредить: кто посягнет на жизнь столь нужного кардиналу слуги, будет казнен.

— Когда-нибудь это все равно случится, но они не смогут меня повесить дважды, не так ли? — ухмыльнулся разбойник.

— Безусловно, но постарайтесь никого не увлечь с собой на виселицу и не питайте сомнений насчет того, кто будет вашим палачом. Вы знаете, что принц был вынужден дать слово кардиналу не трогать Лафма, пока жив Ришелье?

Внезапное молчание под маской обнаружило невидимое удивление.

— И всего-то? — наконец присвистнул капитан Кураж. — Остается уточнить, о каком принце речь? Есть такие, кого я совсем не уважаю…

— Это герцог де Бофор!

— А, тогда дело другое! Этот мне по душе… Ну что ж, господа, благодарю за сведения и за то, что предупредили меня! Имею честь откланяться!

Так и не сняв маску, капитан Кураж отвесил изящный поклон, подметая пол перьями шляпы. Его густые, черные и курчавые волосы рассыпались по плечам. После чего он исчез так же бесшумно, как и появился.

— Вы полагаете, что мы должны были назвать ему имя? — с упреком произнес Ренодо. — Это может быть опасно!

Персеваль улыбнулся, наполнил вином два бокала и подал один из них гостю со словами:

— Разве вы забыли, что до известного нашего с вами злоключения мы хотели пойти на один из Дворов Чудес, чтобы просить помощи у Великого Кесра? Не станем жалеть о том, что Двор Чудес сам явился к нам.

— Вы думаете, этот человек и есть их главарь?

— Он сам назвался королем воров Франции. По-моему, это весьма значительный титул… А теперь пойдемте посмотрим, как там Николь и Пьеро. Я предполагаю, что мы найдем их связанными.

Николь и Пьеро действительно были связаны, ибо капитан Кураж приходил не один; но пленники в один голос заявили, что с ними обходились не грубо и что загадочный незнакомец держал себя довольно учтиво.

— Он сам проверил, не слишком ли туго завязаны веревки, — возбужденно говорила Николь, — и даже потрепал меня по щеке, назвав красоткой!

— Надеюсь, вы не станете нас уверять, что он дворянин? — с иронией спросил Ренодо.

— Я знавала не столь учтивых дворян! А о слугах закона вообще говорить нечего! — возразила Николь, которая, увы, не могла похвалиться доброжелателями своего друга, полицейского сержанта Дезормо…

Персеваль велел Пьеро принести дров, чтобы поддержать огонь в камине. Он не решился высказать вслух свои предположения. Был ли незнакомец дворянином? Почему бы и нет? Голос и манеры странного гостя позволяли это предположить, и в конце концов, одному Богу ведомо, кому может быть выгодно погрузиться в клоаку Двора Чудес!

Спустя три дня, в четверг, — в этот день выходила «Газетт де Франс», — парижане узнали, что начальник полиции города, подвергшийся нападению поздно вечером, когда возвращался домой, спасся лишь благодаря вмешательству ночного дозора. Легкая рана, полученная при нападении, не помешала начальнику полиции отправиться с поручением в Нормандию к маршалу де Гасьону.

— Дурак! Ничего у него не вышло, — проворчал Персеваль, чуть было не скомкав драгоценную газету, которую его друг Теофраст доставил лично.

— Он слишком быстро решил действовать. Подобное покушение надо было тщательно подготовить. А теперь…

— Теперь Лафма станет остерегаться! Только бы господин де Бофор не пострадал от этой неудачи!

— Не думаю. Насколько мне известно, кардинал получил от капитана Куража высокопарное письмо, настоящий вызов Лафма; в нем он уверяет, что у него не будет ни сна, ни покоя, пока начальник полиции смеет дышать воздухом Господа Бога!

— Как вы это узнали?

— Мне сказал об этом его преосвященство. Кардинал строго-настрого запретил мне сообщать что-либо об этом в «Газетт де Франс». Он опасается, что капитан завоюет симпатии простых людей и войдет в легенду.

— Отлично, это уже обнадеживает! Значит, его светлости Франсуа де Бофору бояться нечего…

— В отличие от вас я не столь уверен в том, что под маской скрывается именно он. Но могу согласиться с вами, что подобное сумасбродство очень на него похоже… О, открыто на него не нападут, но однажды кардинал может устроить ему свою ловушку. Ришелье решительно не выносит семью Вандомов, а герцога особенно. Герцог ведь так обаятелен! А кому это может понравиться? Только дамам…