— А он не оценит? — нервно вздрогнула Нина.

— А ты видела мужчину, который может оценить чистоту и порядок? — вопросом на вопрос ответила Лиза. — Бардак и грязь они еще могут заметить, но когда наоборот… все же нормально. И потом, я думаю, он сейчас переживает не меньше тебя. Его Павлик волнует, а не чистота твоего пола.

— Ох, — выдохнула Нина. — Зачем я вообще на это согласилась! Если бы вы знали, Лиза, как я боюсь!

— Давай я тебя загипнотизирую, — засмеялась Лиза. — Нашлю на тебя спокойствие.

— А вы и это умеете! — восхитилась Нина.

— Конечно! Вот смотри. — Лиза надула щеки, вытаращила глаза, вытянула вперед руки и, медленно шевеля пальцами, заговорила неожиданно глубоким меццо: — Все хорошо… Твой пульс — шестьдесят… Ты спокойна… Твое давление — сто двадцать… Ты улыбаешься… Твой рост — сто пятьдесят восемь… Все будет хорошо… Твое дыхание ровное… Твой вес — сорок пять килограммов…

— Сорок восемь, — не выдержала Нина и засмеялась. — Спасибо, Лиза, действительно помогло. Может, чаю выпьем?

— Ни в коем случае. Успокоилась немного, и хорошо. У тебя чуть больше двух часов, чтобы отдохнуть.

— Да я вроде не устала, не с чего было…

— Не спорь со старшими! — шутливо нахмурилась Лиза. — Пошла сейчас в комнату Павлика, легла и закрыла глаза. Только осторожно, чтобы прическу не помять.

— А вы куда?

— К Асе Семеновне, естественно, ее же нельзя без присмотра оставлять. Обязательно к тебе явится, поддержать.

— Ох. Она очень хорошая, Ася Семеновна, и я ее очень люблю, но иногда… иногда ее бывает слишком много.

— Я тоже ее люблю, но скажем точнее: она бывает просто невыносима. И не иногда, а довольно часто. Кстати, сигналка, которую Сергей привез, где? Ты ее не потеряла?

— Что вы, — испугалась Нина и достала из сумочки небольшую коробочку с большой белой клавишей. — Вот она.

— Хорошо. Не думаю, что она понадобится, но на всякий случай держи под рукой. Так, все, я ухожу, а ты быстро отдыхать. Постарайся вздремнуть, только будильник поставь на половину четвертого.

— Сейчас лягу, честное слово, — послушно кивала Нина. — Дверь за вами закрою и лягу.

Лиза погрозила ей пальцем и ушла. А Нина, как обещала, пошла в комнату Павлика.

— Я спокойна… мой пульс сто пятьдесят восемь… все хорошо… мой рост шестьдесят… ой. — Она резко села. — Что-то я не то говорю. Впрочем, какая разница. Лучше я чаю заварю, свежего — очень даже успокаивающее и расслабляющее действие. Не пакетиками же Бориса угощать, он всегда хороший чай любил…

* * *

Валентина зашла в кабинет мужа, закрыла за собой дверь и аккуратно повернула ключ в замке.

— Купила? — нервно дернулся Игорь.

Она молча положила на стол тяжелый сверток.

— Вот. Шикарная вещь, складной туристический топорик. Рукоятка всего двадцать сантиметров, так что из кармана только самый краешек торчать будет. Если в висок попадешь, одного удара будет достаточно.

— Как-то я… — он судорожно вздохнул, — как-то это все…

— А что делать? — Она придвинула стул и села напротив. — Мне это тоже не нравится, но Борис просто загнал нас в угол. Он к тебе заходил сегодня?

— А то! Показывал часы, которые он Нинке купил, в знак примирения.

— Красивые? — рассеянно спросила Валентина, быстро проглядывая разложенные на столе бумаги.

— Красивые. И дорогие, с кристаллами Сваровски. Думаю, Нинке понравятся.

— Ну пусть хоть часы получит… Игорь, ты же понимаешь, что у нас нет другого выхода? Мы ведь не ради себя это делаем.

— Понимаю, конечно. Борька тут почти час мне расписывал, как он своего расчудесного сына будет воспитывать да к бизнесу приучать. А наш Колька будет ему верным помощником. Тьфу.

— Вот и я о том же. Вопрос надо решать — и быстро. Ты в курсе, что Борис к нотариусу записался? На завтра, на двенадцать тридцать.

— Насчет завещания? Черт, да что же он так торопится?! Он же нам совсем не оставляет времени!

— А зачем тебе время? План у нас есть, место определено, орудие, — она кивнула на сверток, — тоже. Мне, конечно, проще, основная работа на тебе, но ты просто помни, что Борис сам виноват. Главное, ты должен четко придерживаться плана. Ты уже предложил Борису отвезти его к Нинке?

— Да, мы договорились.

— Он не передумает?

— Нет. — Впервые за время разговора на губах Игоря появилась слабая улыбка. — Он слишком сильно нервничает, и я уговорил его выпить коньяку — пятьдесят граммов для спокойствия и пятьдесят для храбрости. А он и сам с утра хлебнул, так что за руль братец сегодня не сядет. Только я не понял, зачем это нам?

— На всякий пожарный. Вдруг какая-нибудь особо бдительная старушка тебя заметит у подъезда, как будешь объяснять? А тут все четко: ты привез Бориса на встречу, сам тоже из машины вышел, ноги размять. Прошелся туда-сюда и уехал. И никто не докажет, когда ты там был — до смерти Бориса, во время или после.

— Так, может, мне все же выйти, потоптаться там?

— Не надо. Хватит и того, что ты там действительно проходить будешь. Да и времени нет, тебе же надо свою машину отогнать, ко мне пересесть и еще вернуться… кстати, в офис гнать времени нет. Я подумала, торговый центр на Чапаева, самое подходящее место, там всего пять минут езды, не больше. Заедешь на подземную стоянку, а я тебя уже там ждать буду.

— Хорошо, так и сделаем.

— Так, что у нас еще? Ты конверт приготовил?

— Да. — Игорь достал из стола большой конверт из коричневой плотной бумаги. — И заклеил на совесть, Борька замучается открывать.

— А зачем ты его руками лапаешь, — недовольно спросила Валентина, даже не пытаясь взять в руки протянутый ей конверт. — Я тебе для чего резиновые перчатки дала? Отпечатки пальцев останутся же!

— И пусть. Я все равно конверт с собой заберу, зачем его там оставлять? Только лишние вопросы у ментов появятся. А ты телефон приготовила?

— Ага! — теперь заулыбалась Валентина. Улыбка очень ей шла, она сразу стала похожа на симпатичного проказливого эльфа. — У Петровича в гараже стянула. Он в бытовке всегда мобильник оставляет, чтобы жена на работе не доставала. Потом верну, никто даже не заметит.

— Умница. Что ж, вроде все, что могли, предусмотрели. Значит, все должно получиться. К четырем я везу Бориса к Нине, даем им минут двадцать полюбезничать, потом ты звонишь…

— Сначала ты.

— Да, сначала я. Ты подключаешься, когда я выведу Борьку из комнаты… Уфф. И все равно страшно, черт побери! Валя, неужели ты не боишься?

— Боюсь, конечно. А куда