Вскоре лесная чаща немного поредела, а еще через некоторое время показалась знакомая дорога, мощенная желтым камнем и в некоторых местах поросшая красноватым мхом. То ли в лесу закончились хищники, то ли остальные были слегка умнее и решили не связываться с пришельцами, но дальнейший путь демоны преодолели без приключений. Если не считать за приключение то, что минут через десять они встретили на этой же дороге Освальта.

— Что вы так долго? — спросил он.

Его товарищи переглянулись и молчаливо решили не упоминать эпизод с осьминогом. Поэтому в ответ на вопрос Освальта одновременно пожали плечами.

— Идем, — предложил демон и, положив меч на плечо, первым пошел вперед.

Если бы его спросили, он бы рассказал про встречу с осьминогом. Но его не спросили, а Освальт не любил болтать не по делу.

* * *

Ступая за дымчатую завесу, отделяющую этот мир от другого, Морган считал, что готов ко всему. Но говорящие пугала, нечто, стирающее все вокруг, и монстры один другого краше убедили его, что с «готов ко всему» он явно слегка погорячился. Сейчас, идя в сопровождении товарищей с мечом наголо, он как никогда понимал, что к сюрпризам, приготовленным творцом этого мира, не привыкнуть. И все же его не посещала мысль повернуть назад. Морган Талбот смотрел только вперед, видел только будущее. И у этого будущего были зеленые глаза и рыжие волосы. Тале уже сплела их общий узор, и демон был полон решимости прожить каждый день со своей суженой, чтобы узнать, каким он будет.

Пэттон нервно всматривался в чащу в поисках чудовищ или фенке. А еще он боялся, что сейчас из-за угла выскочит ведьма и начнет колдовать. Поэтому его движения были нервными, дергаными.

Только Освальт шел вперед подобно фрегату, рассекающему морскую гладь. С такой уверенностью, с какой Солнце взлетает по утрам на небосвод и по вечерам покидает его, чтобы отправиться в свои Небесные чертоги. Этого воина нельзя было напугать. Он видел цель, и пока никто не приказал отступить, двигался прямо к ней, положив меч на плечо и, если нужно, — пуская оружие в дело.

Вот так, размышляя каждый о своем, демоны вышли на опушку леса и увидели замок. Теперь, вблизи, можно было рассмотреть кое-какие детали: круглые башни, обилие шпилей, вход в виде полукруглой арки, опущенный мост. Но ббльшая часть по-прежнему тонула во тьме, не позволяя определить возраст этого дивного строения, реальные размеры или просто то, обитаем ли он вообще.

Морган вырос в доме главы клана Талбот — Варботроне. Тоже нехилый такой дворец! Но сколько демон себя помнил, его родной дом никогда не погружался в сон: слуги занимались приготовлениями на завтрашний день, стража несла свою службу, кухарки и пекари готовили еду, прачки стирали… Поэтому Моргана как минимум настораживало то, что в мрачном строении не горел ни один огонек. С другой стороны, ничего удивительного в том, что Варботрон никогда не спал. Демоны засыпают раз в месяц, если это можно назвать сном. Возможно, у ведьм все немного по-другому?

К хорошим обстоятельствам можно было отнести то, что видимых препятствий на пути не было. До замка оставалось около тысячи шагов по ровной местности, можно сказать пустынной. Там даже трава не росла! И идти приходилось по порядком надоевшей дороге, мощенной желтым камнем.

Пэттон, оглядевшись вокруг и не заметив опасности, заметно приободрился. Освальт остался совершенно равнодушным.

— Пошли, — скомандовал Морган, и вся честная компания снова двинулась к цели.

Пэттон думал о грифонах. Ведь можно же было полететь на них, а не плестись тут… Освальт — о пропущенных тренировках и распределении дополнительной нагрузки, чтобы наверстать упущенное. Морган думал о том, какие они молодцы, что не взяли грифонов в такое опасное путешествие, ведь если бы их сожрали, то домой демонам пришлось бы возвращаться годами! И то не факт, что вернулись бы!

А еще он думал про Хлою. Как она там?

Если бы кто-то свыше позволил демону узнать, чем в данный момент занята его зазноба, Морган сильно удивился бы. Хлоя Грейс Уайли, на несказанную радость родителям, принимала у себя двух гостей и была с ними необычайно мила.

Родители наблюдали за действом, стоя на лестнице. С этого ракурса у них был неплохой обзор на мирно беседующую троицу. Правда, не вся беседа младшего чада с гостями долетала до их ушей, но вроде все были довольны.

Отец не мог не гордиться тем, что за его дочуркой ухаживают самые завидные холостяки долины. Дайчен Хардвик — демон, единственный сын богатых и знатных родителей. Их семья настолько богата, как будто у них есть припрятанный от всех философский камень. Дайчен к тому же очень образованный и талантливый изобретатель. Хейнтлин Латимер не уступает ему ни в чем, кроме двух пунктов: он лишь полудемон и не так умен и образован. Зато Розанна и Бронвик знали его с детства, ведь имения их семей расположены по соседству. Северус давно с ним дружит, Хлое он не чужой… К тому же Хейнтлин пусть и не ученый, но зато прекрасный мечник.

Кого бы из этих двоих Хлоя ни выбрала, Бронвик одобрил бы этот выбор. Он молил Рэйгану лишь об одном: чтобы она дала ему сил не заплакать от счастья и держать себя в руках, выражая пожелания долгой жизни молодоженам. Бронвик всерьез опасался, что, когда его младшая дочь скажет кому-нибудь «Да!», он упадет перед этим храбрецом на колени и будет целовать ему руки. В благодарность.

Розанна, глядя на Хлою, так и вовсе украдкой смахивала слезы, видя, что та принарядилась, кокетничает и смеется даже над несмешными шутками ухажеров. Ее дочь вела себя просто безупречно! Ни дать ни взять молодая леди на выданье.

— Наконец-то она вняла наставлениям матери! — растроганно сказала Розанна мужу.

— Как я рад, что наша Хлоя взялась за ум, — в голосе Бронвика звучало нескрываемое облегчение.

— Она надела то розовое платьице с оборочками, что я ей подарила, — с гордостью просветила мужа Розанна Уайли. И умиленно добавила: — Как ей идет этот фасон! Я всегда подозревала, что наша Хлоя не лишена женственности.

— Она же вроде порезала это платье? — недоуменно сдвинул брови ее супруг, и первый червячок сомнения начал грызть его изнутри.

— Оно срочно понадобилось ей для обеда, и мне пришлось все утро его восстанавливать, — пояснила любовь всей его жизни.

Сомнения Бронвика окрепли.

— Милая, я очень люблю нашу младшую дочь, — начал он издалека. Начинать издалека — это искусство, которому учишься, когда живешь с эмоционально нестабильной ведьмой. Так как почти все ведьмы эмоционально нестабильны, то ты или учишься этому искусству, или не живешь с ведьмой. Ну, если, конечно, твоя жена не некромант. Но это уже частности. Сейчас достопочтенного Бронвика заботило другое. — Но не кажется ли тебе, что что-то тут не так?

— Что ты имеешь в виду?

Оторвав глаза от дочери, развлекающей гостей, Розанна перевела взгляд на мужа.