Если нищий английский люд манила в Австралию надежда на лучшую жизнь, то разорившихся представителей среднего класса влекла иллюзия быстрого обогащения. Однако и для тех и для других реальность оказывалась несколько иной. По-видимому, именно тогда в Лондоне родилась шутка: «У кого есть деньги и голова — живет в Англии, у кого нет денег, но есть голова — эмигрирует в Америку, а у кого ни денег, ни головы — в Австралию».

Как бы там ни было, но после того, как эмигрант ступал на австралийский берег, кошмары пути постепенно забывались. История путешествия чаще всего превращалась в романтические рассказы о том, как был покинут Старый Свет и как было пройдено под парусами полмира для того, чтобы обрести «новый дом». Здесь, под южным небом, на земле, обещавшей изобилие, появлялась надежда…

К 1828 году, то есть через сорок лет после открытия первой колонии, в Австралии проживало всего 4600 свободных поселенцев (из них 1800 женщин) и 24 тысячи ссыльных. Всего же, как уже говорилось, с 1788 по 1868 год — когда официально была прекращена ссылка в Австралию — сюда было транспортировано 160 тысяч каторжан.

С развитием фермерства увеличивались и стада домашних животных, которые распространялись все дальше в глубь страны. Возрастала потребность в пастухах, в рабочих для строительства дорог, мостов, зданий. «Деньги, рынки и люди» — в этих словах Австралия выразила свои потребности. Рук не хватало. Существовал, например, большой спрос на женщин, способных выполнять различные работы по дому. Встал вопрос о привлечении рабочей силы из Азии, в частности из Китая и Индии. Но сторонники «расовой чистоты» были категорически против. Они считали, что опасно создавать две разные по культуре группы в рамках одного общества, особенно когда одна из групп заведомо будет занимать подчиненное положение. Подобная ситуация, по их мнению, будет угрожать «британской природе общества».

В те времена скандальную известность приобрел некий Рос Люин, «охотник за черными птицами», как его называли. Он имел самую быструю шхуну, которая курсировала между Индией и Китаем, перевозя опиум. Вскоре Люин понял, что торговля «живым товаром» не менее прибыльное занятие, и превратился в официального импортера живой силы в Австралию. Его реклама в газете гласила: «Уведомляю вас, друзья, что я намерен немедленно посетить острова южных морей, и буду счастлив получить заказы на импорт островитян — самых здоровых и работящих».

И действительно, Люин всегда привозил в Австралию исключительно крепких и выносливых островитян, потому что всех остальных — старых и больных — он попросту выкидывал за борт на съедение акулам. В конце концов в один из таких морских походов его «товар» взбунтовался. Люина убили и съели.

Китайцы питаются воздухом. «Белая Австралия». Конец века. Дочь капитана. Судьба Сиднея Майера. Русские идут

Настоящий взрыв иммиграции вызвала золотая лихорадка. Если к 1850 году — то есть через шестьдесят два года после открытия первой колонии — во всей Австралии проживало около 400 тысяч переселенцев, то к 1860 году это число перевалило за 1 миллион 150 тысяч. В надежде на быстрое обогащение тысячи людей пытались попасть на любой корабль, плывущий к берегам Австралии. За первые недели золотой лихорадки из Англии отплыло сорок пять кораблей, которые везли 15 тысяч золотоискателей. Корабли шли сплошным потоком. Они приставали в портах Мельбурна и Сиднея почти ежедневно, нередко с развевающимся желтым флагом — это значило, что на борту эпидемия какой-то заразной болезни. Если Первому флоту в 1788 году понадобилось 250 дней, чтобы из Англии достичь берегов Австралии, то в 1840–1850-е годы суда проходили этот путь уже за 140 дней, а ко второй половине XIX века — за 90 дней.

Чтобы ограничить приток эмигрантов из Азии, особенно из Китая, было введено негласное правило, по которому корабль мог доставлять китайских эмигрантов из расчета не более чем один китаец на 10 тонн тоннажа корабля. Затем эта цифра была ужесточена до 100 тонн, а позже до 500. Вскоре корабли, идущие в Австралию, стали вообще отказываться брать на борт людей не европейского происхождения, поскольку в Австралии им не позволяли сойти на берег, а капитанов кораблей штрафовали.

Однако никакие ограничения и запреты не помогали. Китайцы выгружались в других портах страны и добирались до золотых приисков по суше. Число их возрастало. На ряде приисков оно уже значительно, а то и в несколько раз превысило число белых австралийцев.

Антикитайские настроения нарастали. «Китайцы живут, питаясь воздухом», — жаловались хозяева мясных лавок на приисках. И действительно, китайцы совершенно не тратили денег, только копили и отправляли домой. Их единственной целью было накопить и поскорее уехать обратно. Ведь большинство из них были нищие кули, которые оставили своих братьев и сестер заложниками в рабстве у агентов, которые одолжили им деньги на проезд в Австралию.

Первая вспышка насилия произошла на одном из приисков. Трое китайцев было убито. По стране прокатились митинги. Сторонники «Белой Австралии» представляли китайцев толпе как людей, которые проникли в Австралию с целью захватить ее своим количеством. Народ призывали защитить страну от «нашествия чуждой расы».

К 1880-м годам психологическая почва для проведения политики «Белой Австралии» была готова. Профсоюзы добились введения негласных законов, по которым въезд в страну лицам небелой расы, да и вообще нежелательным иммигрантам фактически был закрыт. Для этого было много способов. Так, в 1901 году для получения въездной визы был введен экзамен по «любому (!) из европейских языков».

Язык выбирали произвольно. Диктовалось пятьдесят слов, и, если иммигрант не мог их написать, ему отказывали во въезде.

В 1934 году громкий скандал вызвал случай с чешско-австрийским писателем Эгоном Кишем. Ему был предложен тест на галльском языке, которого он не знал. Киш был членом коммунистической партии Австрии, и это, по-видимому, не устраивало местные власти. В итоге Киш все-таки попал в Австралию нелегальным путем, спрыгнув с корабля.

Экзамен этот существовал до 1958 года, пока не был отменен.

И все же, несмотря на ограничения, к началу XX века в стране уже жили люди многих национальностей. Европейцы были представлены в первую очередь немцами, так как их считали «двоюродными братьями по расе». Ведь даже первый губернатор Нового Южного Уэльса капитан Артур Филлип был англичанином по матери и немецким евреем по отцу. Его отец Яков Филлип, родом из Франкфурта-на-Майне, работал школьным учителем — преподавателем языков.

В Австралии немцы и скандинавы стали процветающими фермерами. Именно они основали знаменитые виноградники и пивные погреба Южной Австралии.

Иммигранты из Италии, Греции, Хорватии, Ливана были в подавляющем большинстве людьми сельскими — пахарями и рыбаками. Но и к ним местные жители нередко относились предвзято. Многие австралийцы чувствовали себя дискомфортно в соседстве с другими культурами.

Попали в Австралию и небольшие группы из Восточной Европы: поляки, украинцы, словаки, чехи, венгры, евреи, русские, армяне, литовцы, латыши, эстонцы. Корабли, шедшие из Китая и Японии, везли эмигрантов из Сибири и Маньчжурии. До 1925 года этим путем можно было бежать из СССР, так как советская власть еще не полностью контролировала Сибирь.