– А где еще?! – огрызнулся Миша, демонстративно плюхаясь на землю. – У тебя есть другие предложения? Хочешь отправиться в лапы к пиратам?

И тут меня прорвало.

– Ладно. Я останусь. Но только выскажу тебе все, что думаю! И ты пожалеешь, что затеял это… – Я неопределенно взмахнула рукой, но хоббит понял и мгновенно увял, съежившись и поникнув головой. – А ну, умник, говори теперь правду. С чего ты взял, что Камаль – не принц?

– Да сразу было видно, что это скользкий тип… – промямлил хоббит. – К тому же он так на тебя смотрел…

– Не увиливай! Скажи лучше, что просто приревновал! – разозлилась я.

– А если и так, то что? – ощетинился Атос.

– Ты чуть не провалил все дело!

– Ага! Теперь я еще и виноват! Нечего было приглашать его на дискотеке!

– Ах, вот как? Тогда нечего было приглашать Варанаси!

– Тогда нечего было крутить в Москве с Лехой! Стоило мне уехать на две недели…

– Вот и нечего было уезжать! – отрезала я, вскакивая. – Я никаких клятв не давала!

– Я тоже! – парировал Гарри, вырастая рядом.

– Прям не знаю, на какое извержение смотреть – туда или сюда, – жалобно пискнула Танюсик.

– Да, жгут, – согласился Сеня. – Ишь, как их колбасит…

Я и не заметила, как мы со Смышем успели сблизиться так, что наши дыхания соприкоснулись. Несколько секунд мы пожирали друг друга разъяренными взглядами, а потом вдруг он положил руки мне на талию и предложил:

– Потанцуем?

– Угу, – сказала я, обхватив его за плечи.

Земля ходила под ногами, в небе грохотала канонада, глаза слезились от едкого дыма, а наши головы качались рядом, как два бутона одного цветка.

– Он высокий? – тихо прошептал бутон– Миша.

– Кто? – выдохнул бутон-Сашуля.

– Леха.

– Ага.

Молчание. Гремит гром небесный, из вулкана вылетают огненные слоны…

– Красивый?

– Ага.

Снова молчание под вой падающих раскаленных бомб.

– Умный?

– Ага.

Зловещее шипение лавы – оно уже совсем близко, надо спасаться…

– Как ты думаешь, я когда-нибудь вырасту? – Сполохи пламени отражаются у Смыша в очках, и он кажется Гарри Поттером, пробравшимся в Мордор вместо Фродо. Или вместе с Фродо.

– Конечно. А я?

– Обязательно!

И назло стихии, страху, тоске, неизвестности и прочим несчастьям мы вдруг начинаем весело хохотать, потому что в мире сейчас нет ничего прекраснее нашего танца. И я вдруг понимаю, как дорог он мне, Миша Смыш, независимо от того, получится у нас с ним что-нибудь или нет. Просто потому, что он – часть моей жизни, осколок детства, и потому, что он единственный в мире, кто раз и навсегда придумал и подарил мне сумасшедший танец на вулкане.

– Во дают! – Возмущению Брыкалы нет предела. – Совсем с катушек съехали… Нет, что ли, другого места отношения выяснять?

– Да, народ, вы уж как-нибудь пооперативнее, – торопит Танюсик. – А то тут что-то слишком грязно становится… И шумно…

– И жарко… – бубнит Сеня.

Как же они не понимают, что в жизни бывают мгновения, которые никак нельзя прерывать! Которые даже трогать нельзя, настолько они хрупки, нежны и летучи.

Но волшебство прошло, сдунутое безжалостным потоком времени. Надо было срочно спасаться.

– Бежать, бежать, бежать! – завела пластинку Танюсик.

– Ой-ой-ой, какие мы неженки! А как же сокровища исигов? Золото-брильянты? – усмехнулся Миша, хватая меня за руку.

– Да ну их! Ничего не хочу! Хочу домо-о-ой… К ма-а-амочке… – Танюсик приготовилась к полноценной истерике, и это было пострашнее всех извержений, вместе взятых.

Но я не могла не удовлетворить жгучее любопытство:

– А действительно, как там с сокровищами? Нашли что-нибудь?

Но Сеня только разочарованно махнул рукой.

– Ничего тут нет! Враки одни. Мы три пещеры обошли – пусто!

– Я только вот это нашел. – Миша вертел в пальцах маленькую белую каплю. А потом протянул мне и скороговоркой выпалил: – На, это тебе.

Времени разглядывать подарок не было, поэтому я засунула его… сами догадайтесь, куда.

А затем до меня дошло еще кое-что. Я охнула и с обреченным видом изрекла:

– Народ, мне нельзя возвращаться!

– Почему? – уставились на меня несчастные беженцы.

– Я избила принцессу Варанаси!

– Избила принцессу?!

– Ну да! Платье от «Диора» порвала… Прическу испортила…

– Порвала платье от «Диора»?! Это тянет на смертную казнь! – хихикнул Миша. А Сеня взглянул на меня с интересом и спросил:

– А зачем ты ее избила?

– Я думала, она мою косметичку сперла. И книгу!

– Сперла косметичку?! Да я бы за такое точно убила! Хоть принцессу, хоть свинопаса! – заволновалась Танюсик.

– А она что, и вправду сперла твою косметичку? – с еще большим интересом взглянул на меня Сеня.

– Не знаю… Я была уверена, что она преступница, а теперь даже не знаю, на кого и подумать… Косметика-то пропала… И книга тоже…

– Ой, – виновато пролепетала Танюсик, и даже сквозь слой сажи стало видно, как побагровели ее щеки. – Я, кажется, догадываюсь, куда косметичка подевалась…

– Ну?! – я угрожающе нахмурила брови.

– Ты только не сердись… В общем, я сегодня утром взяла твою косметичку, чтобы накраситься… Ну, и положила случайно не в твою сумку, а к себе…

– Ах ты… – начала я, но была прервана вопросом Смыша:

– А может, ты ее побила, потому что приревновала?

От немедленного наказания наглого хоббита спас оглушительный раскат грома и новый толчок земли. Лощина превратилась в огромный кипящий котел – из всех щелей с шипением вырывался пар, над вершиной клубился черный дым. Только пятачок земли, на котором мы жались друг к другу, каким-то чудом оставался нетронутым – маленький островок спокойствия в рушащемся мире.

– И куда это все взрослые подевались? Когда не надо, вечно под ногами путаются, а когда надо – их и не найдешь! – всхлипнула Танюсик. – Хоть бы один тут оказался, хоть бы один!

– Не о том думаешь, – одернул подругу Сеня. – Лучше помозгуй, куда двигать.

– А что, у нас есть варианты? Куда угодно, только подальше отсюда!

– Куда угодно не получится. Мы на острове, вокруг вода. На острове оставаться нельзя, следовательно, остается вода… – проговорил Миша.