— Вот так, — сказала вслух Лесли. Опутать Хью сетями обольщения, а затем оттолкнуть его — план воистину замечательный. Ничуть не хуже того самоубийственного шага, который она сделала, когда, поддавшись порыву гнева, умчалась в Европу.

Что нужно и должно сделать, так это никогда больше не поддаваться слабости, ведь Хью ничего не возразил на ее слова о том, что у их брака нет будущего. Наверняка есть какой-нибудь другой способ поквитаться с Хью.

Лесли с трудом поднялась с кровати и потащилась в ванную. Приятный водный массаж в джакузи — как раз то, что надо, чтобы подзарядиться энергией на предстоящий рабочий день. В ванной все еще стоял запах одеколона Хью, а на вешалке для полотенец висела мокрая одежда. Все это с новой силой оживило в ней воспоминания о вчерашней ночи и отнюдь не способствовало восстановлению душевного равновесия.

Вернувшись в комнату, она быстро оделась, твердо пообещав себе больше не думать об утренней стычке с Хью. «Надо пойти на работу. В этом мое спасение». На прошлой неделе Лесли смогла лишь мельком повидаться со своими бывшими коллегами, и теперь ей предстояло заново налаживать с ними контакт. Она снова начинала самостоятельную жизнь, и это должно было ей помочь обрести почву под ногами.

Хотя она пришла на работу на полчаса раньше времени, Берт Байерс уже был на месте.

— Доброе утро, — поздоровалась она.

Он взглянул на настенные часы.

— Если бы ты явилась вовремя, меня и то мог бы инфаркт хватить, но раньше… — Он картинно схватился за грудь.

— Начинаю жизнь с чистого листа. Со старыми привычками покончено раз и навсегда.

— Пунктуальность — качество замечательное, но, пожалуйста, не меняйся столь резко, — сказал он с нежностью, затем проводил ее в свой кабинет и закрыл дверь. Там их ждал поднос с булочками и кофейник. Он налил им обоим по чашечке кофе, чуть не насильно вложил Лесли в руку булочку с черничным повидлом и потребовал, чтобы она съела ее, пока они поговорят о делах. — Теперь, когда ты в штате, я чувствую себя вправе сунуть нос не в свой вопрос.

— Может, мне следует пригласить адвоката, прежде чем ты приступишь к допросу?

— Именно адвокат тебе сейчас и нужен. Только сдается мне, ты вовсе не имела в виду Хью. Но мне необходимо прояснить кое-какие вопросы. Я уже тебе говорил, выглядишь ты неважнецки. Кожа да кости.

Ей стало ясно, что придется рассказать все. Она молча призвала на помощь Бога.

Словно в ответ на ее молитву зазвонил телефон.

— Привет, Хью. Забавно, что ты звонишь именно сейчас, когда твоя лучшая половина сидит у меня в кабинете. Представляешь, она пришла вовремя и выглядит просто потрясающе. Ладно, передаю ей трубку. — Не обращая внимания на отчаянную жестикуляцию Лесли, Берт вручил ей трубку.

— Алло, — произнесла она с опаской.

Она слышала, как Хью откашлялся.

— Как у тебя дела?

Лесли удалось сдержаться. Она не отшила его, как ей того хотелось: ведь Берт сидел всего в нескольких шагах от нее и открыто, без малейших угрызений совести слушал их разговор.

— У меня все замечательно, — ответила она. — Спасибо, что интересуешься.

Хью снова откашлялся.

— Вообще-то я позвонил Берту по поводу его завещания.

— Да? — Лесли была признательна за полученную передышку. — Тогда я передаю трубку Берту.

Поговорив с Хью, Берт повесил трубку, снова обратив все свое внимание на Лесли.

— Когда ты дашь этому парню немного вздохнуть?

— Прости, что ты сказал?

— Ты, на мой взгляд, слишком уж с ним сурова.

— Он звонил по поводу твоего завещания.

— Мое завещание вовсе не нуждается в пересмотре. Это был просто предлог.

— Да будет тебе, Берт!

— У всех супружеских пар время от времени возникают проблемы.

— Ты и половины всего не знаешь.

— Ну разумеется, где уж мне знать. Я ведь и женат-то всего тридцать девять лет.

— Мы не могли бы поговорить о чем-нибудь другом?

— Пожалуй. — Берт осторожно взял в руки кофейную чашечку, отпил глоточек и, медленно смакуя кофе, поставил ее обратно на стол. — Как насчет того, чтобы сказать мне правду? Что с тобой? Я имею в виду, со здоровьем? Относительно состояния твоих умственных способностей мне уже все ясно: ты просто без царя в голове.

— Надо думать, ты не отстанешь, пока я все не расскажу?

Берт согласно кивнул головой. Лесли наклонилась к нему через стол и тихо призналась:

— Я некоторое время была больна. Ничего серьезного. Гепатит А плюс кое-какие осложнения.

— А по-моему, все очень даже серьезно. А как ты сейчас?

— Ну, может, я поправилась и не на все сто процентов, но мне уже гораздо лучше. Еще, правда, принимаю антибиотики, а также пью разные витамины: помогают набраться силенок. И я, разумеется, вполне готова приступить к работе. Но если тебе будет спокойнее, я могу принести медицинское заключение.

— Глупости. В этом нет необходимости. Главное, чтобы ты себя хорошо чувствовала.

— Со мной все в порядке. И знаешь что, Берт…

— Да?

— Не говори никому, что у меня был гепатит. Не хочу, чтобы люди думали, будто я заразная. Если кто-нибудь спросит…

— Обязательно спросят, можешь быть уверена. И как ты собираешься объяснять свою бледность, истощенный вид? И как насчет Хью? Что с вами обоими творится?

— Это долгая история. Слишком долгая, если учесть, что меня ждет работа, которую нужно успеть сделать за сегодняшний день. Ведь у тебя уже готово какое-то задание для меня?

Берт кивнул, признав свое поражение. Порывшись в груде бумаг на столе, он вытащил какую-то папку.

— Вот, посмотри, что можно с этим сделать.

Лесли взяла папку и направилась к двери.

Прежде чем выйти из кабинета, она обернулась и сказала:

— Надеюсь, мне не надо просить тебя не говорить Хью о гепатите?

— Из сострадания к ослабленному гепатитом организму?

Лесли знала, что уклончивый ответ означал одно: как только представится возможность, он тут же все разболтает. Она обожала Берта Байерса, но, не задумываясь, если бы спросили ее мнение, назвала бы его человеком, который питает страсть вмешиваться в чужие дела. Наверное, ей не стоило откровенничать с ним.

Наверняка пухлые пальцы Берта уже со всей скоростью, на которую только способны, набирают номер офиса Хью.

— Сегодня днем я разговаривал с Бертом, — объявил ей вечером Хью.

Лесли, попивая яблочный сок, читала газету во дворе около дома. «Не поздоровался, не приласкал Фритца. Прямо с места в карьер», — подумала она.