– А откуда такой срок про середину апреля? – Егоров остановился и в упор посмотрел на Мазурина. – Ну, говори!

– Дык сам я слышал, – печально вздохнув, ответил тот. – Главный армейский врач нашему полковому врачу рассказывал, что аж у самого командующего, у главного генерала и у его квартирмейстера он его, этот самый срок, утвердил. А не то, дескать, у вас чегой-то там не срастись может. Только вы уж меня не выдавайте, Ляксей Петрович? Я вам это… Ну как же я вам не скажу, когда вы эдак меня спрашиваете?

– Не боись, Спиридонович, не выдам, – хлопнул по плечу подлекаря Лёшка. – Только и ты уж мне рассказывай, как только и чего там вдруг интересного услышишь. Ну, пошли, что ли? Нас с тобой там уже давно ужин дожидается. Остыл уже, небось.

Первый отряд прапорщика Луковкина вернулся через двое суток, под утро. Усталые, грязные егеря выскочили из галиота на брёвна причала и, перебежав вниз, на берег, замерли в строю.

– Господин полковник, отряд вернулся из дальнего поиска под Тульчу, – докладывал прапорщик. – При первой высадке вступили в бой с неприятелем. Потеряли двоих убитыми и пятерых ранеными, два егеря из дозора пропали без вести, слышали с их стороны выстрелы и разрывы гренад. Отбившись, погрузились на судно, отошли вниз по течению и высадились за Тульчой второй раз. Более в бой во время поиска не вступали. Имею сведения о противнике особой важности.

– Молодец, господин прапорщик, молодцы егеря! – оглядев строй, поблагодарил весь отряд полковник. – Благодарю, братцы, всех вас за службу!

– Рады стараться, вашвысокбагородие! – слаженно рявкнули две шеренги.

– Господин прапорщик, людей кормить, мыть в полковой бане и потом на отдых, – распорядился Егоров. – Сами ко мне с устным докладом. Затем, как уже позавтракаете и умоетесь, в полковом штабе подробный письменный рапорт обо всём, что разведали, дадите. Вольно! Ведите егерей в расположение.

Ещё через день пришёл отряд под командованием подпоручика Воронцова, и уже семнадцатого марта вернулся последний, прапорщика Травкина. А уже утром восемнадцатого полковник Егоров направился в главное квартирмейстерство Дунайской армии, располагавшееся в ближайшем селе.

– О-о, гляди-ка, оба явились? – встретил Егорова и Толстого фон Оффенберг. – А я думаю, чего это отчёта о поисках до сих пор нет? Видать, забыл про своё начальство Алексей, или на госпитальной койке сладко дрыхнет.

– Забудешь вас, как же, – ухмыльнулся Лёшка. – Да вы, ваше превосходительство, небось, и так бо́льшую часть уже от приставленного соглядатая знаете, – толкнул он локтем стоящего рядом Митеньку.

– Не соглядатай, а старший адъютант главного квартирмейстерства армии, премьер-майор Толстой, – поправил полковника барон. – Приставленный к тебе, между прочим, для связи с командованием. Тебе же не досуг каждый день мне отчёт давать. Вот он и избавляет тебя от лишних бумажных хлопот.

– Да я-то не против, Генрих Фридрихович, – проговорил с улыбкой Лёшка. – Хоть с документами Милорадовичу помог. После отъезда полкового квартирмейстера на побывку мой заместитель за голову схватился. Ну а у Толстого Дмитрия Александровича, у него ведь талант к делопроизводству. Прошу прощения, я тут не ослышался, вы его вроде как чином выше обычного встретили?

– Хм, встретил, – хмыкнул фон Оффенберг, – можно и так сказать. Вчера с фельдъегерской почтой из Санкт-Петербурга прибыли патенты на офицеров, отличившихся при штурме Измаила. Господин Толстой! – посмотрел он на Митю. – Матушка наша императрица, всемилостивейшая Екатерина II жалует вам новый чин на ступень выше прежнего. Поздравляю вас в производство в премьер-майоры! – и он крепко пожал руку офицеру. – Надеюсь, пройдёт совсем немного времени, и вы заслужите подполковничий горжет, а с ним и «Владимирский крест». Но для этого ещё нужно хорошо потрудиться. Потом будешь друга поздравлять, – остановил он сияющего Егорова. – Вижу, что не с пустыми руками ко мне пришли, – кивнул он на кипу бумаг у обоих визитёров. – Так присаживайтесь к столу и подробно, не спеша рассказывайте, что там ваши волкодавы обнаружили на правом берегу. Толстой мне мельком докладные записки присылал по двум отрядам, но я так понял, что у вас уже и общая картина имеется.

Через пару часов, когда Егоров закончил свой доклад, барон перебрал представленные схемы укреплений. Ещё раз перечитал все листы с указанием и разбивкой на них сил неприятеля подле каждой прибрежной крепости и, обхватив голову руками, надолго задумался.

– Нда-а, очень интересно, – наконец глубокомысленно проговорил он, откинувшись на спинку кресла. – Значит, по-вашему, вырисовывается следующая картина: Турки усиливают гарнизоны своих прибрежных крепостей, создают новые укрепления у реки и устанавливают на них орудия. А самое главное, они формируют большой ударный кулак и готовят переправы в двух местах. Тут, – ткнул он в кружок на карте с надписью «Исакча», – и тут, подле Мачина. Основные же их силы стоят в Бабадагском лагере, и с него они могут при просохших дорогах достаточно быстро пройти к любой из переправ. Две переправы, огромное количество войск против наших, достаточно малочисленных, и к тому же раскинутых на огромной линии от Галаца до Килии, – задумчиво проговорил фон Оффенберг. – Турки сейчас находятся в заведомо лучшей позиции, чем мы. Переправятся в двух местах разом и охватом ударят нам во фланги, а их многочисленная конница выйдет на оперативный простор и перережет нам все коммуникации в тылу. Больших войсковых соединений там нет, катись себе до Прута или даже до Днестра. Во всяком случае я бы на месте визиря так и сделал. А вот для нас такое развитие событий грозит катастрофой. Нам нельзя давать неприятелю возможность для манёвра. Одну из переправ однозначно нужно убирать! – И он размашисто перечеркнул кружок с надписью «Исакча». – Что в этом случае остаётся делать туркам?

– Наверное, концентрировать все свои силы у Мачина, – предположил Егоров.

– Совершенно верно! – воскликнул барон. – И тогда нам можно собирать все свои силы в одно место, напротив них, и бить! И тут уже даже неважно, они будут переправляться к нам или же мы на их берег. Русские войска привыкли сражаться с превышающим их числом противником, главное здесь то, чтобы он был весь собран в одном месте и не мог нас обойти своей многочисленной конницей. Теперь нужно как-то убедить оставленного на командовании генерал-аншефа Репнина в необходимости войскового поиска на противоположном берегу. А это, я вам скажу, господа, очень и очень непростое дело. У нас инструкции от светлейшего князя в большие сражения не ввязываться и ждать его приезда. С другой стороны, отдать инициативу в руки неприятеля, ничего при этом не предпринимая, и ожидать, когда он тебя разгромит, это ведь тоже не выход, верно? –