Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 36
Перейти на страницу:
глаза его расширяются, заставляя голову набок склонить. Богиня цветов. Возлюбленный. Что такого в их капитане, что для перерождения бога он стал его новым объектом любви. И он отстраняется от Альбедо, скрещивает руки на груди, и взгляд его становится куда более жалостливым.

— Не отпустит он теперь его, раз самостоятельно в сердце своё запихал, и судя по твоим словам… Ему весьма хорошо в его объятиях. Мы не вытащим его, какие бы усилия не прикладывали, а судя по тому, что зараза им порождённая сжирает каждого, кто посмеет явиться в старые владения великой властительницы, его вытащить почти невозможно, — Тигнари поджимает уши, с грустью смотря на зашедшую капитана Джинн, что руки к груди прижмёт, падая на диван, такая романтичная и потерянная, чем-то похожа на его ученицу. — Он не вернёт его вам, никто не способен потягаться с почти новорождённым богом. Да и судя по твоей речи, он не обижает его. Значит вцепится гораздо сильнее, и к тому времени сможет свести на нет его сопротивление, если он таковое оказывает.

Альбедо замирает, со злостью смотря на лесного стража. Возлюбленный. Крепко-накрепко привязанный к Дешрету лаской и нежностью. Кэйа не похож на пленника, ему хорошо в объятиях бога. И от этого всё внутри закипает, хочется пустить всё под откос, выпустить всю имеющуюся скверну, вылить её на бога, и вернуть солнышко домой. Ни за что не пускать в выделенную орденом убогую комнату, в которой он выглядит таким беспокойным и потерянным. Где первые лучи солнца беспощадно режут глаза, заставляя подняться, даже если он лёг всего несколькими минутами ранее. Нет, он больше не позволит себе забывать о заботе, устроит капитана подле себя, в своей небольшой комнате, где почти нет света. Но даже заставленной различным оборудованием, она казалась гораздо больше той, что выделена Альбериху. Издевательство ли это над ним, или более достойных вариантов действительно не было — уже не имеет значения. Едва солнышко вернётся, он более не отпустит его дальше своего лагеря на хребте.

Загорятся злые глаза, стиснет он зубы делая резкий шаг в сторону гостя. Как он смеет сомневаться в его способностях? Как может просить отказаться от своих чувств и предать забвению солнце, последнюю надежду человеческой гордыни, как язык его поворачивается сказать такое о его милом? Нет, он заставит его пожалеть об этих словах. И плевать на взволнованный вскрик Джинн, когда он замахивается, обрушивая ладонь на щеку лесного страха, когда притягивает за грудки злобно и ненавидяще смотря в чужие глаза, а после резко отталкивает от себя, почти что бросая на пол.

— Не смей даже думать о том, чтобы оставить его там. Я верну его, чего бы это мне ни стоило, — почти шипит алхимик, удерживаемый лишь руками Джинн, что тут же схватила его за плечи, боясь что он продолжит драку.

Тигнари лишь горько вздыхает, заглядывая в глаза собеседнику. Он бессмертный что ли, бросить вызов самому Дешрету? Невзаимная любовь к богине цветов породила элеазар, а капитан, скорее всего, удерживает этот мир от ещё одной заразы. Но разве он в силах объяснить это любящему человеку? Любовь… Вот она, такая светлая и настоящая, о которой грезит каждый. Вот она, любовь толкающая на самопожертвование и прочее, вот она, та самая, идеальная, которую рисуют все художники, о которой песни слагают барды и перешёптываются мудрецы. Вот что она делает, сводит с ума умнейшего человека, что снова и снова приходит в пустыню, собирает иголки в сене, детальки картинки или ключа, что приведёт его к возлюбленному.

И мысли сами бьются о черепную коробку. Искать любви в боге пустыни у Кэйи причины не было. Он просто стал ключом, просто привык к восставшему богу, просто сидит у того под боком, и кажется, ни о чём не жалеет. Страж бросает унылый взгляд на погасший глаз бога. Отныне он может лишь пускать пустые стрелы, и от осознания этого становится совсем печально.

Силуэт Альбедо пропадает из поля зрения. Кажется, тот снова ушёл в комнату Кэйи, в поисках хоть каких-то ответов. Он точно что-то знает, но умалчивает. И если это не прихоть, то за фасадами этих людей точно найдётся полный склеп. Что они прячут от чужих глаз? Почему в этом вообще есть необходимость? И так хочется заглянуть за их закрытую дверь…

* * *

В объятиях бога Кэйе тепло. Он довольно щурится, устраивая голову на плече Дешрета, а после цепляется за предплечья, чуть ёрзая на бёдрах его, чтобы устроиться поудобнее.

Это так странно, находить спокойствие подле избранника неба, ведь… У Альбериха в крови безбожие и ненависть к порядку небесному. Ненависть и злость. Они подарили ему уйму трудностей. Например почти унизительное изгнание, когда на горизонте замаячил близнец Люмин. Он прекрасно помнит своё место, кто бы что ему ни говорил. Никто. И ничего нет у него, кроме звания капитана, да любви бога и мела. Да и тем, почти не под силу перевесить тяжесть регентского титула. Потеряй он хоть что-то, развалится. А расставаться придётся. И отведёт он свой взгляд тяжёлый подальше от ярких нефритов, сожмёт плечи Аль-Хайтама, чувствуя как то напрягается, как смотрит вопрошающим взглядом его макушку дырявит. И хочется капитану зажмуриться, спрятать нос в груди бога, и не прерывать тишины, но рука ложится на плечо, и если он не скажет хоть что-то, придётся встречаться с недоумением в этих омутах. А оно, пусть и не выглядит угрожающим, заставляет совесть проснуться и не держать божество в неведении.

— Не зови меня принцем, никогда не зови… — просит он, поднимая лицо, и руки свои в пепельные волосы запуская, чуть ворошит их, а потом голову к себе наклоняет, мягко касаясь губами до щеки. — А то кажется, что призовутся они на такой зов, а я не хочу видеть и слышать их вновь, не хочу чтобы они своего добились, не хочу вспоминать о них, хватит им близнеца путешественницы, не спущусь ни за что в бездну вновь…

Тихо усмехается Аль-Ахмар, заглядывая в разноцветные звёздочки. Не хочет, что ж, пусть так и будет. Просто Кэйей, просто человеком, способным открыть ему почти все заветные двери. Эта просьба такая простая и искренняя, что хочется расхохотаться. Да, в городе ветров никто не почувствует его тьмы, никто не осмелится увидеть в нём что-то более значительного, чем хорошо выученного манерам военного, но всё же…

Бессмысленный и жестокий титул регента, очевидно, причиняет ему боль. Заставляет вспомнить о многом. И касаясь спины возлюбленного, чувствуя мелкую дрожь, он

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 36
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?