галантно склонил голову, поспешно пожелав хорошего дня, и его отцу ничего не оставалось, кроме как повторить церемонию.

На прощание он ледяным тоном заметил:

— Удачи, сударыня. Таким как вы она здесь пригодится.

Как только мы удалились на достаточное расстояние, я не сдержалась:

— Теперь понятно, почему госпожа Тобольская не пожелала стать частью рода Эрлингов! Если старший сын похож на своего отца — худшего супруга и вообразить трудно!

Мои слова прорвали плотину сведений: возмущенная и разозленная поведением Одда, Аглая поведала мне все о прошлом двух семейств.

— На протяжении десятилетий Ясногоровы и Эрлинги состояли в дружеских отношениях, чему способствовала древность их родов и желание скрепить дружбу браками. Катерину с младенчества просватали за старшего сына господина Одда, а за сударя Матвея желали выдать одну из возможных дочерей, но у Эрлингов рождались только сыновья. Зато с сударем Хельги они стали по-настоящему близки, почти как братья.

В юные годы Катерину привлекала мысль о предстоящей свадьбе, тем более, что бывший жених сам был восхищен своей невестой. Но однажды во время бала в дворце крола она повстречала господина Петра Тобольского, и лишь тогда поняла, что такое любовь, и что значит любить! Нашу любезную царицу заинтересовала такая ситуация, и она лично замолвила слово за Петра перед семейством Ясногоровых. Они были добрыми родителями, и не хотели вынуждать свою дочь выходить замуж без любви, чтобы удовлетворить тщеславные чаяния своих родственников.

Эрлингов эти доводы не убедили. Страшно даже вспоминать, какая буря разразилась, когда Ясногоровы разорвали помолвку, и вскоре Катерина вышла замуж за господина Тобольского! До ваших мест эти слухи не дошли?

— Не припомню такого, возможно, они обсуждались не при мне.

Аглая понимающе кивнула.

— Наверное, так оно и было. Ты тогда была еще совсем юна, вряд ли тебя могли заинтересовать такие разговоры, либо же госпожа Стрелицкая нарочно ограждала тебя от подобных сведений из-за нежного возраста.

— Это был тяжелый выбор, — произнесла я, пытаясь вернуть Аглаю к сути дела. — Я имею в виду расторжение помолвки. Учитывая их дружбу и понятия о долге, для родителей госпожи Катерины это был беспрецедентный шаг. Они должны были сильно любить ее, раз отважились благословить брак с чужаком.

— О, ты и не представляешь, как сильно они любили своих детей! — слеза скатилась по щеке девушки, и она поспешила вытереть ее ладонью. — Даже ко мне они обращались с добротой и нежностью, я часто гостила у них дома, хотя мои собственные родители за мной не посылали. Не хотели видеть в своем доме «недодраконицу», — добавила она с горечью. — А Ясногоровы стали для меня друзьями, близкими, словно родственники, и мне до сих пор не верится, что их больше нет.

— Мне очень жаль.

— Спасибо, милая Элиф. Ну так, на чем мы остановились, — Аглая сумела взять себя в руки, и вовремя, так как нам стали встречаться прохожие. — А, да, Ясногоровы любили Катерину, и не хотели принуждать ее к браку. Они мягко пытались объяснить Одду, что эта помолвка — выбор родителей, но не детей, и у них вполне за эти годы могли появиться собственные предпочтения. Но ты видела Одда, он не из тех, кто с пониманием относится к желаниям других, и особенно когда дело касается его выгоды. Уж очень ему хотелось породниться с одной из самых древних семей, и заполучить диадему, хоть и не навсегда.

— А как его сын воспринял новость?

— Как и отец. Был в ярости.

— Так сильно любил ее?

— Здесь не все так однозначно. Конечно, он был без ума от нее, как и все вокруг. Сейчас она расцвела, превратилась в прекрасную молодую девушку, но тогда она была юна, и поражала своей хрупкой прелестью, нежностью, легкостью. Знаю, многим приписывают все эти качества, но никто не мог с ней сравниться, и это правда. Поэтому все о ней мечтали, и сударь Эрлинг немало этим гордился. Ну а какому мужчине не хотелось бы обладать лучшей на свете девушкой? Так что к любви можно смело добавить гордость, уверенность в своих правах.

— А потом в их жизни появился господин Тобольский.

— Верно. Он из дальних земель на северо-востоке, тоже древний род, прославившийся в войнах. Тобольский был старше Катерины, ему тогда было двадцать восемь лет, а ей всего девятнадцать, но они с первого взгляда прикипели друг к другу, и на протяжении всего бала не могли перестать искать друг друга глазами. Бедная Катерина, — добавила Аглая со вздохом, — она так отчаянно рыдала по ночам, и едва не парила над землей, когда днем они могли увидеться в обществе! Им не суждено было быть вместе, но, как видишь, они смогли преодолеть обстоятельства, и соединились, хоть их счастье и длилось всего четыре года.

Слова Аглаи зазвенели в моей голове: семья Катерины сделала для нее почти невозможное, одобрила брак, который обществу казался невероятным. Неужели наставница намекает на то, что теперь Катерина может согласиться принять меня в семью, если нам с Матвеем предстоит полюбить друг друга? Ведь зачем-то она мне помогла, отнеслась с необъяснимой добротой, надела на мою голову фамильную диадему, которую могут надевать лишь кровные Ясногоровы, или те, кто стал частью их рода после брака!

Пришлось отгонять эти нелепые мысли силой. Тобольский происходил из старой и очень уважаемой семьи, породниться с ними это честь, причем не меньшая, чем с Эрлингами. Так что в этом плане Ясногоровы особо ничего не потеряли, только лишились дружбы с Оддом, что на мой взгляд не такая уж и трагедия. Да и драконье общество, хоть и было удивлено, но приняло брак между двумя старинными родами. А вот я — совсем другое дело. Безродная чужачка, человек, из милости принятый в Академии. Такое уже невозможно, и даже если Катерина захотела бы одобрить подобный союз, то остановилась бы во имя своих предков и чести семьи Ясногоровых.

Нервно хихикнула, вспомнив слова сударя Скуратова. Он говорил, что правитель лично оказал поддержку Матвею, последнему дракону из древнего рода, потребовав от попечителей, чтобы они правильно его воспитали. А что бы он сказал, если узнал, что супругой сударя Ясногорова стала смертная?!

— О нет, Беломорские, — ворвалась в мои мысли Аглая.

Я напряглась, не будучи готовой к встрече с ними, но Ярослава со своей семьей были достаточно далеко, чтобы не заметить нас.

— Не переживай, Аглая, они идут в другую сторону.

— Мне-то все равно, а вот тебе ее лучше остерегаться.

Наставница абсолютно права: Беломорская непременно станет кумиром среди дракониц, и любимицей у учителей. В угоду ей (если я ей