Бруни мягко дотронулся до ее протянутой руки и, посмотрев на бутылку шампанского, спросил:

– Что празднуем?

– Развод Клементины.

– Разве развод празднуют? – удивился он, и на загорелом лице появилась улыбка. – Я думал, что женщины после столь неприятной процедуры плачут и жалуются подругам на бывшего мужа, проклиная при этом всех мужчин в целом.

– О, – усмехнулась Эстэр, – только не Клементина!

Клементина вежливо молчала, с интересом рассматривая Бруни. Он излучал радушие и доброту. Трудно было представить, что на самом деле перед ней стоит лживый, продажный, беспринципный человек. Но Клементина доверяла мнению Мартина и по себе самой знала, насколько разительно внешняя картинка может отличаться от внутренней.

– А вы коварны, дорогая, – произнес Бруни и заинтересованно вгляделся в безмятежное лицо Клементины.

– Не более чем другие женщины. Во всяком случае, я не вижу повода расстраиваться из-за неудавшегося брака.

Бруни рассмеялся:

– Вы правы, это пустая трата времени! И чем вы собираетесь заняться?

– Чем угодно, только не поисками нового мужа.

– А вот я не прочь, – усмехнулась Эстэр. – Ну, если не мужа, то хотя бы просто мужчины.

– Великолепно, солнышко мое, – Бруни нежно обнял дочь. – Но мне кажется, ты только этим и занимаешься.

* * *

Рафаэль наблюдал за Мартином, который стоял у окна и всматривался в сад. Он был задумчив и молчалив. Впервые за много лет Мартин вспомнил о Тони Сфорца, о том, как они подружились и как он погиб у него на глазах. Он вспомнил черный «Кадиллак» его дяди Сальваторе Маццола и усмехнулся. Вот уже более тридцати лет они ведут общие дела. Это были самые долгие отношения в жизни Мартина, но они вскоре могут закончиться. И виноват в этом окажется сенатор Бруни. Он погряз в коррупции и наделал много глупостей, ставящих под удар многих известных в Италии и США людей, и практически сдал Маццола Интерполу. Маццола слишком поздно опомнился, решив ликвидировать Бруни. Тот, чудом оставшись в живых в результате покушения, начал переводить деньги в другие банки и готовиться к скорому переезду.

Мартин недоуменно смотрел на счета. Как Клементина умудрилась достать эти секретные данные в столь короткий срок? Наверняка Бруни прячет их даже от себя самого. Мартин был приятно удивлен способностями Клементины без труда добывать необходимые сведения. Она хорошо отрабатывала деньги, которые он ей платил, а просила она за свои услуги немало.

– Я думаю, что он свалит в Аргентину, – сказал Рафаэль. – Причем скоро. Черт! У нас совсем не осталось времени.

Мартин бросил взгляд на кейс, в котором находились пятьсот тысяч долларов. Две недели назад он получил деньги от Маццола за устранение Бруни, но задание до сих пор не было выполнено. Стивен Хоупс уже длительное время находился в Италии, но это не принесло никаких результатов, так как выхода на Бруни не было ни у кого. Хитрый и трусливый Альберто сообщил полиции, что ему угрожают. Он перестал куда-либо выходить, постоянно отсиживался в своем палаццо, которое круглые сутки охраняли карабинеры.

– Мартин, – докладывал Хоупс, вернувшись из Милана, – у полиции имеются сведения о сфере деятельности сенаторов Андретти и Пепле, а также об их связях с организованной преступностью.

– А Бруни?

– Прямых доказательств о том, что он контактировал с боссами мафии, у полиции нет. Но ему инкриминируют использование служебного положения в личных целях, а также превышение полномочий.

– И после этого он собирается спокойно жить за границей? – рассмеялся Раф. – Да ему же грозит как минимум пара десятков лет за решеткой!

– Взамен на продуктивное сотрудничество, а также имена и факты он, возможно, избежит таких горьких последствий, – покачал головой Мартин.

– Мартин, – неуверенно продолжил Стив, – он упоминал о Маццола. И о тебе. – Стив замолчал.

– Что именно?

– Он не знает тебя в лицо, как и твоего имени. Но он четко описал полиции некоторые дела, связанные непосредственно с ним. Он назвал тебя Анубисом.

Рафаэль посмотрел на Мартина и, увидев холодное спокойствие в его глазах, со смехом выдохнул:

– Так ты у нас теперь бог смерти?

– Именно так Мартин фигурирует в досье, – сказал Стив.

– Кроме этого тупого имени на меня что-нибудь еще есть?

– Нет.

– Хорошо, – Мартин удовлетворенно кивнул, – значит, у них нет ничего.

– Почему Бруни не в полиции, а дома? – спросил Рафаэль.

– В здании полиции к нему легче было бы подобраться. – Стив помолчал. – Дом превратили в крепость, столько охраны нет и у президента. Два снайпера, восемь полицейских машин. Сколько людей внутри, мне неизвестно.

– К нему кого-нибудь впускают?

– Нет. Только два раза были посетители – врач и комиссар, но их тщательно обыскивали перед тем, как впустить.

Мартин замолчал, уставившись на бутылку виски. Рафаэль непонимающе глядел на него, но не нарушал тишину.

– Что мне делать далее? – напомнил о себе Стив.

– Отдыхай, – Мартин все еще смотрел на бутылку. – Я позже с тобой свяжусь.

– Да что такого в этой бутылке? – воскликнул Рафаэль.

– Пришли ко мне Клементину.

* * *

Клементина растерянно смотрела на Мартина, обдумывая поступившее предложение. В комнате было прохладно, и она потерла руки, пытаясь согреться.

– Я растоплю камин, – предложил Мартин.

– Не нужно, мне в холоде лучше думается.

Он подошел и обнял ее за плечи.

– Прости, дорогая, но у меня нет другого выхода. Бруни ставит под удар многих и, самое главное, меня. Только ты имеешь вход в этот дом и при этом не вызываешь подозрений.

– Он – отец моей подруги, – сказала Клементина.

– А я – твой дядя, – Мартин увидел, как едко заблестели ее глаза. – Это во-первых. Во-вторых, если Бруни останется жив, Интерпол выйдет на меня. А в-третьих, у тебя не может быть друзей.

Клементина усмехнулась:

– Но у тебя же есть Рафаэль.

– Мы все варимся в одном котле. Кроме того, Раф – наш сообщник. А эта девочка… Как ее зовут?

– Эстэр.

– Она уже тебе мешает. Ты не можешь сконцентрироваться на деле.

Клементина напряженно посмотрела в сторону окна. В ее груди бешено колотилось сердце. Ей было страшно от того, что предложил Мартин, ведь она никогда не убивала! Она боялась последствий, как и того, что произойдет, если Мартина арестуют. Мартин не сказал ей всей правды, касавшейся происходящего. Он сознательно сгустил краски, объясняя свою роль в этом деле. Клементина боялась, что Интерпол действительно возьмется за него, тогда и ее положение станет весьма нелегким. Она не боялась замороженных счетов Хаксли – у нее более чем достаточно своих денег, – она опасалась испорченной репутации из-за родства с ним, с Мартином, пусть и документального. Мартин же не хотел терять полмиллиона, предложенных ему за жизнь – точнее, за смерть Бруни, а также желал испытать Клементину на стойкость. Он должен быть уверен в ней, а дело сенатора Бруни давало прекрасную возможность все проверить.