стене замка, увешаны черными перьями? Что это значит? — Спросил Мамунтин

— Это давняя традиция, что если в том или ином доме, кто-нибудь умер, то жилища украшают черным пером ворона.

— Я так и подумал — сказал верховный обвинитель.

Они зашли в кабинет и тут болотный лорд Эрих, начал рассказывать общие обстоятельства случившегося. Они долго вели разговоры, обменивались некими бумагами, пока их не прервал вошедший без стука молодой человек. Все посмотрели на него, а лица у Эриха и Майнкрафта, побледнели. Эрих и Майнкрафт переглянулись. Странное молчание. Молодой человек сделал шаг вперед и снова замер. Он сделал снова шаг, а Эрих и Майнкрафт всё так же растерянно смотрели на него. Мамунтин Виверли, начал понимать, что человек, который ворвался в кабинет, не знает о трагедии и, судя, по растерянности его собеседников, Илла была очень дорога ему.

Верховный обвинитель встал из-за стола и направился к Аргону.

— Меня зовут Мамунтин Виверли. Я верховный обвинитель, его величества Императора Тайни Каллибарра. Прибыл сюда по приглашению лорда Эриха Валдермина, для расследования убийства его дочери.

Аргон побледнел и переспросил:

— Что вы здесь расследуете?

Эрих и Майнкрафт встали из-за стола, но продолжили молчать, что не скажешь о Мамунтине.

— Я так понимаю, убитая была очень дорога вам?

— Что? Кого убили?

Майнкрафт подошел Аргону и обнял его, а Эрих, роняя слезы, сказал:

— Они убили её Аргон, они убили мою Иллу!

Дедушка достоин правды? 96 дней до вторжения

Аргон пришел в себя у озера, что на территории замка. Он не помнил, как вышел из кабинета лорда. Не помнил сколько времени прошло с того момента и как он здесь оказался. Он начал снова понимать мир вокруг себя. Пульсация висков и осознанием, что Иллы больше нет, всё также продолжало давить на него. Мир был обрушен и перевернут. Все его цели в жизни были теперь пусты. Семейная жизнь, любимая женщина, дом и дети — все к чему он, казалось бы, был готов, теперь утрачено навечно.

— Аргон! — окликнул его знакомый голос. Он обернулся и увидел старика на инвалидном кресле. Это отец болотного лорда и дед Иллы, бывший владыка местных земель, ныне потерявший рассудок и память, старик.

— Лорд Аг, вы узнали меня? — спросил Аргон и начал подходить к нему.

— Конечно Аргон, я помню тебя. Пусть все думают, что я совсем уже потерял рассудок, но я помню многое. Ты чем-то взволнован, что произошло?

Аргон оглянулся вокруг и затем посмотрел на старика. Аргон понял, что старику ничего не известно о гибели его внучки:

— Все хорошо милорд, все хорошо.

— Не надо мне врать юноша — дрожащей рукой старик показал на него. — Я тебя звал несколько раз, и ты совсем не реагировал на это. Я уже и потерял надежду, что ты меня услышишь. Я вижу, что ты скрываешь что-то от меня, вы все скрываете от меня что-то — сказал старик, показывая рукой на округу. — Думаешь, я не видел черное перо?

— Лорд Аг все…

Старик перебил Аргона:

— Разве я заслуживаю ложь? — с очень печальным голосом произнес старик.

У Аргона снова полились слезы, он сел на колени напротив старика, взял его старые руки в свои руки:

— Ох, милорд, я не могу ничего вам сказать. Спросите лучше вашего сына.

— Эх Аргон, как ты всё же похож на своего отца — еле дотронувшись дрожащей рукой до щеки Аргона произнес старик.

Аргон чуть улыбнулся:

— Он тоже плакал у ваших колен?

— Нет Аргон, в тот день плакал я — с печалью сказал старик.

— Что вы имеете виду милорд?

Старик посмотрел по сторонам, моргнул пару раз, словно до этого не было разговора, старик сказал:

— Ох Аргон, я рад тебя видеть, как давно ты вернулся?

Аргон снова улыбнулся, молча встал и обошел инвалидное кресло, и повез старика в сторону замка и спустя некоторое время, ответил старику: — Нет милорд, я только что вернулся и, к сожалению, уже было слишком поздно.

Статуя трехглавой змеи. 93 дней до вторжения

— Столько лет моих ожиданий оказались напрасными. Мне казалось такое вовсе не возможно со мной. Илла была всем для меня, она сдерживала мой пыл и ради нее и нашего с ней счастья, я отстранялся от многого. Мои порывы к путешествию и к приключениям, не могли поглотить меня полностью лишь из-за нее, моей Иллы. Когда я закрываю глаза, она предстает передо мной. А они, забрали её у меня. Эти фанатики Ордена забрали её у меня. Как вообще люди могут служить ему, если он требует жертвоприношения? Человеческие жертвоприношения, это ведь так ужасно. Что же творится в этом мире? Разные безумные духи и сущности, которые приносят лишь убийство в этот мир.

— Аргон, это тяжкое бремя. Задавая вопросы тут, у статуи трехглавой змеи каждый день, ты не получишь ответы. Прошло уже несколько дней, а ты словно замкнулся. Понимаю, это сильное потрясение и тебе тяжело. Поверь, мне как её сестре тоже очень сложно. Мы даже не успели помериться с ней, после нашей очередной ссоры.

Аргон посмотрел на Цефею, а она продолжила:

— Знаешь, какие её последние слова были ко мне? Что она сказала мне в последнюю нашу встречу? Чтобы я рожала только девочек.

После небольшого молчания, Цефея продолжила: