Так они же все ВЕРЯТ. Пусть и не в Бога или дьявола, не в ангелов или чертей, но огонь веры горит в их сердцах. Они верят в ПОНЯТИЯ, живут по ПОНЯТИЯМ, разговаривают по ПОНЯТИЯМ, дружат с ПОНЯТИЯМИ и умирают с ними. И, если уж заглянуть в глубины истории, в религиозных войнах погибло гораздо больше людей, нежели в криминальных.

Поэтому нет ничего удивительного, что гиптиане считали организованную преступность культом, или, если хотите, сектой. И когда Лева заявил, что намерен стать криминальным авторитетом, решили, что он собирается вплотную заняться религией.

– Понимаешь, – продолжал Лева. – Влиять на политиков могут только два типа людей – авторитеты и олигархи. Но путь в олигархи куда более долог, тернист и опасен.

– Не понимаю, – сказал Юнга. – Олигарх – это же просто крупный бизнесмен, так? Мне кажется, что в бизнесе добиться успеха куда легче.

– Это тебе кажется, – сказал Лева. – Потому что ты не пробовал заниматься бизнесом в этой стране.

– А ты пробовал? – спросил Юнга.

– Нет, Бог миловал, – сказал Лева. – Но друзья пытались. И где они теперь?

– Где? – спросил Юнга.

– Кто где, – сказал Лева. – Кто в лесах, кто в бегах, кто в розыске.

– И что они делают в лесах? – спросил Юнга. – Они как партизаны, да?

– Нет, – сказал Лева. – Как покойники.

Для криминального авторитета «ягуар» не годился. Машина, спору нет, класса более чем представительского, но у братвы не в почете. Серьезные люди в этом бизнесе покрывают асфальтированные и не очень расстояния посредством дорогих и громадных джипов. В крайнем случае подходит немецкий седан со сто сороковым кузовом или последняя «семерка» от БМВ. Остальные тачки – для шушеры. Кроме того, светиться везде на одной и той же машине было бы крайне неосмотрительно.

Поэтому Лева решил купить еще одну.

Автосалоны, торгующие новыми иномарками, он отверг сразу же и решительно. Купить официально растаможенную машину означало засветиться сразу в ГАИ, налоговой и прочих инстанциях, оставив за собой слишком много следов. Ни один реальный пацан не оформляет тачку на свое имя, все по доверенностям ездят. Ехать на рынок было опасно, слишком много кидал, да и паленую тачку подсунут за здорово живешь. Поэтому, покопавшись немного в одной из популярных газет бесплатных объявлений и провисев полдня на телефоне, Лева выбрал «Мерседес Гелендваген 500 СЕЛЛ», называемый в народе буржуйским вариантом «козла» за схожесть с уазиком. Джип был не новый, но в отменном состоянии, в каком и должна быть буржуйская машина трех лет от роду. Предыдущий владелец, судя по его внешнему виду и манере общения, сам был из тех, кем Лева собирался в скором времени стать, посему машина была наворочена по последнему слову техники и «затонирована в ноль», чисто чтобы Солнце фильтровать.

– Странно, – сказал Юнга. – В нашей экономике до сих пор не было летальных исходов.

– Ты с другой планеты, – сказал Лева. – Тебе не понять.

– Но ведь занятия религией тоже довольно опасны, – сказал Юнга. – Так можешь ты мне объяснить, какая разница между олигархом и авторитетом?

– Гм... – Тут Лева задумался и взял паузу минуты на три. Вопрос действительно был сложным, особенно если Учесть, что отвечать на него предстоит не соседу по двору, а пришельцу с другой планеты. Все дело в том, что разница между олигархами и авторитетами в России очень тонка[13]. – Знаешь, в сущности, разницы никакой нет. Только один принимает самого себя таким, как есть, и горд этим, а другой – стыдится и пытается выглядеть лучше.

– И который из них кто?

Вопрос с проживанием оказалось решить легко. Поскольку работа пацаном совместима с крупным риском для жизни, а подставлять гиптиан под не им пред. назначенные удары Леве не очень-то хотелось, он решил переехать. Марина, в трех разных обличиях, сняла несколько квартир в Москве и два особняка за ее пределами.

Лева не был местной знаменитостью, но все же у него было много знакомых, и ему совсем не улыбалось, чтобы кто-нибудь из них опознал его как нового главу криминального мира, поэтому по его просьбе гиптиане изготовили для него маску вроде той, что использовал Фантомас, разве что потоньше, поизящнее и покомфортнее. За созданием своего нового лица Лева следил с особым тщанием, поэтому и получилось нечто вроде смеси Брэда Питта с Рики Мартином, что в российском криминальном контексте сразу же наводило на мысли о наличии кавказских корней. Дабы усилить это впечатление, Лева решил обозваться Левоном и пустить в голос легкий акцент. С акцентом ничего не вышло, слишком карикатурно и пошло он звучал, и Лева решил оставить только имя. Корни, они на то и корни, чтобы быть глубоко.

– Неважно, – сказал Лева. – Факт в том, что олигархом мне не стать и за пять лет, не то что за три, даже со всеми вашими бабками. Кстати, Юнга, ты не мог бы меня просветить?

– Смотря в чем.

– Откуда у вас столько денег? Они фальшивые?

– А ты в обменники ходил?

– Ходил, – сказал Лева. – Но это ничего не значит. Ваша технология превосходит нашу, так что ваша подделка может быть лучше нашего оригинала.

– Может, – сказал Юнга. – Если бы мы возили с собой целую типографию. К тому же, чтобы сойти за настоящие, подделки не должны быть лучше, они должны быть идентичны оригиналу, так? А специально под это дело понижать уровень нашей технологии... Не слишком продуктивно.

– Но откуда тогда? Не могли же вы ограбить швейцарский банк! Или могли?

– Нет, – неохотно сказал Юнга. – Деньги настоящие, и заработаны они честным путем. Ну, почти честным.

– Мне не слишком нравится это «почти», – сказал Лева. – Пойми, я ничего не имею против ограблений швейцарских банков, если они идут на пользу дела, но лучше бы мне об этом знать заранее. В конце концов, я занимаюсь вашим имиджем, не так ли? И если вдруг выяснится, что вы замешаны в чем-то неблаговидном.... У нас могут возникнуть непредвиденные проблемы.

– Не выяснится, – сказал Юнга. – Но я тебе расскажу, чтобы ты успокоился.

– Сделай одолжение.

– Ничего противозаконного с вашей точки зрения в наших действиях не было. Вот если бы мы попытались проделать такой номер на Гип-то, это сочли бы преступлением. Однако, поскольку деньги нам были нужны, а другие пути их добывания казались еще более преступными, мы пошли на это. – Юнга замолк.

– На что? – спросил Лева через три минуты.

– Ну. – Глаза Юнги остекленели и уставились в какую-то точку у Левы за спиной. – Мы совершили гиперскачок... Ты ведь знаешь о природе гиперпространства?

– Марина рассказывала, – сказал Лева.

– Так вот, мы совершили гиперскачок в прошлое ваше прошлое, совсем ненадолго, чтобы сильно не навредить, лет на пятнадцать, не помню точно, расчетами занимался Кэп, и мы...