— А принцем быть интересно?

Принц только плечами пожал и неловко улыбнулся.

— А как, по-твоему, — сказал Ростику Ярослав Несметнов, — ты бы сам захотел?

— Ы-м! — отрицательно промычал Ростик. — Дразнятся все, наверно, на улице.

После этого Несметнов взял Ростика решительно за руку, отвел его за куст, наподдал ему легонько куда надо коленкой и прогнал, пригрозив на прощание кулаком.

Забегая вперед, скажу, что с этой минуты Ростик, по крайней мере один раз на день, где-нибудь уж подкарауливал Дэлихьяра, чтобы задать ему очередной вопрос. То он встречал его у столовой и хихикал:

— А я знаю, ты принц, гы!..

В другой раз поджидал его у входа на пляж, шел рядом молча, а потом тихо спрашивал:

— Ты когда будешь большим, кем станешь? Королем? Да? Ты в короне будешь ходить?

Или:

— А короли все против нас и за войну? Или есть за мир?

И еще через день:

— А муравьеды у вас есть?

Но сейчас на балюстраде шел общий хороший разговор. Тут обеим сторонам важно было не спасовать друг перед другом. Никому не хотелось ударить лицом в грязь. Сначала, надо сказать, перевес был на стороне принца. Он извлек из маленького кожаного футляра крохотный транзистор, и разноязычная болтовня международного эфира полилась из аппаратика размером не больше, чем фотоаппарат. Зазвучала музыка, и донеслась далекая песня. Правда, на Джунгахору настроиться не удалось. Видно, уж больно далека была страна принца.

Но этого было мало. Принц размотал тоненький белый провод и подключил его к приемнику. На концах провода были маленькие капсулы — наушники. С одним из них, натягивая провод, принц ушел за кусты густо росшего здесь лавра, а Тараске велел вставить в ухо капсулу на другом проводе, включенном в приемник. И Тараска услышал тихий голос Дэлихьяра, который прятался за кустами. Так что этот транзистор мог, оказывается, работать и как телефон. Это было здорово! Такого аппарата ребята еще никогда не видели.

Тогда, чтобы принц не очень уж заносился, бледноватый и вялый Гелик Пафнулин, снискавший уже у старших ребят кличку «Графа Нулина», никак не загоравший сынок директора комбината бытового обслуживания, считавшегося, по словам Гелика, крупным начальником, вдруг сказал:

— Ну и что же! А у моего папы есть персональная и даже личная собственная машина «Волга», спецсборки, с хромировкой вокруг. Автомашина, понял?

На принца это, конечно, не произвело никакого впечатления. Он снисходительно посмотрел на Гелика, двинул бровями и сказал:

— А у меня есть свой слон.

Все только и успели закрыть рты, чтобы не ахнуть.

— Собственный, индивидуальный? — спросил Тараска, оправившись от изумления.

— Как это? — не понял принц. — Мне, y-это, брат подарил, король.

— И большой мощности слон? — поинтересовался Несметнов.

— Большой. Белый. Зовут Бунджи. Я ему говорю, y-это: «Бунджи, Бунджи». И он, у-это, сразу идет ко мне и делает так хобот. И я к нему, у-это, сажаюсь, и он, у-это, меня — хоп! И я на нем еду. Высоко там. Там кабина, где, у-это, спина.

Все долго молчали, совершенно сокрушенные сообщением принца. Свой слон — это, конечно, кое-что. Необходимо было как-то выровнять положение.

— А у вас, значит, все еще царизм? — спросил Тараска.

— У-это, как — царизм? — не совсем понял принц.

— Ну, значит, король там правит, капиталисты. А у нас вот, между прочим, скоро уже коммунизм станет.

— У-это, как — станет?

— Ну, значит, каждый будет работать сколько он может, в силах, а получать сколько надо.

Принц радостно закивал головой:

— У-это, у меня уже есть, у-это, коммунизм. Чего умей — делай, чего не умей — не делай. Сколько, у-это, хочу — давай-давай.

Ярослав Несметнов посмотрел на него со снисходительной насмешкой:

— Умный ты, а еще принц. Чудило ты заморское, сообразил… Коммунизм для всех, а не для одного.

— А если для одного, это и есть типичный царизм, — дополнил Тараска.

Тут из-за куста опять вылез никем не замеченный Ростик. И как он тут оказался, никто не понял. Но Ростик успел просунуться к принцу, и было уже поздно удерживать его.

— А кто главнее — король или царь? — сказал Ростик. Он, собственно, собирался спросить, кто хуже, но у него хватило деликатности смягчить вопрос.

Ответа он не успел дождаться, так как ему пришлось срочно удирать за кусты. Вид у Ярослава Несметнова был достаточно многообещающий.

Решили потолковать о делах, которые, вероятно, допекают всех ребят на свете, будь они даже принцы.

— Учишься ты где? — спросил Несметнов. — Школа есть при дворце или в общую ходишь?

Принц вздохнул и сказал, что заниматься ему приходится дома, во дворце, уроков задают много и готовить их приходится тоже со специальными учителями — придворными наставниками.

Ребята даже посочувствовали. Нелегкое это дело — заниматься с глазу на глаз с учителем одному, а вокруг даже подсказать некому.

— Да, ребятам еще везде живется не ах, — согласился Тараска.

Гелька Пафнулин незаметно толкнул его локтем в бок и показал глазами на принца.

— У нас-то, положим, — сказал он, — давно уже счастливое детство.

— «Счастливое»!.. — Тараска усмехнулся. — Больше получаса купаться не дают. Иди ты знаешь куда!..

Гелик обиженно отошел, показывая всем глазами, что Тараска ведет себя нетактично при принце. А тот заинтересовался:

— Куда ты, y-это, его погонял?

— Пусть к лешему свинячему идет, — охотно отозвался Тараска.

— У-это, хорошо. А у нас, когда хотят погонять, скажут: «У-это, уходи в дыру желтых муравьев».

— Тоже неплохо, — одобрил Тараска.

Потом принц показал марки, на которых был его брат, король Джутанг. И когда ему дали справочник «Коротко о странах» и он увидел там флаг и герб Джунгахоры, то принялся пояснять ребятам, что там изображено. У джунгахорцев, оказывается, есть поверье, что лунные лучи, отраженные в море, рождают жемчуг, поэтому-то на двухцветном флаге Джунгахоры солнце красовалось посредине алой полосы, луна же была на верхнем синем поле. А на нижней синей полосе белела большая раковина с жемчужиной. И принц привел джунгахорскую пословицу: «Солнце светит с высоты всем, луна сопутствует бодрствующим, а жемчуг доступен лишь тем, кто не страшится глубин».

— Крепко завинчено, ловко сказано. Только кто его заиметь-то может, этот жемчуг? Небось тот, кто и не нырял сроду с головкой, — сурово заметил Несметнов.

Принц тут же объяснил значение герба Джунгахоры, который был вышит и у него на рубашке. В большом круге, увенчанном короной, на которой сияло солнце, изображался слон, топтавший ногами и душивший задранным вверх хоботом змей. Принц пояснил, что этот герб выражает девиз: «Один могучий слон добра растопчет сотни ядовитых змей зла». Все с интересом слушали принца, и он, видно, почувствовал, что