Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я пришел, – прохрипело создание и взмахнуло кочергой. Дико крича, я кое-как увернулся от него. А ходячий труп надвигался на меня, наступал… Я почувствовал, что спиной уперся в угол комнаты, и понял, что бежать некуда. Мертвец подошел совсем близко, разинул щербатую пасть и опять замахнулся своим орудием… Все, это конец – теперь он точно не промахнется!..
– Перестань вопить, – громким шепотом сказала Таня. – Вечно у тебя так: надерешься на ночь, потом кошмары давят… Спи давай, тихо.
Я напился воды из стакана, благоразумно поставленного на тумбочку рядом с диваном, и дальнейший сон прошел уже без подобных жутиков.
Утром, конечно, я чувствовал себя неважно, но на этом не обязательно заострять внимание. Татьяна к моменту моего пробуждения убежала на работу, а я едва ли не первым делом принялся за поиски корреспонденции для американцев. Вчера мне не хотелось будить Таню (тем более что я по возвращении действительно допил-таки водку под холодный голубец), а сегодня утром я не сильно желал вставать. Поэтому момент, пока моя жена еще находилась дома, был упущен.
Поиски оказались безрезультатными. Темный полиэтиленовый пакет, точно такой же, в каком вчера я увез на дачу никому не нужный каталог, валялся за кухонной дверью в пачке ему подобных пакетов. Но содержимого нигде не оказалось. Куда же делся конверт, черт возьми?
Я набрал Танин номер.
– О! Ты все-таки нашел в себе силы восстать? – Танька решила слегка поехидничать.
– Точно. Ты мне вот что скажи: ты вспомнила, куда делся конверт?
– Нет, не вспомнила, – чуть помедлив и перестав ехидничать, сказала Таня. – Может быть, ты все-таки сам его куда-нибудь засунул?
Мне показалось, что она как-то не так произнесла эту фразу. Повторяю – мы живем вместе уже не первый год, а за приличный срок неверные нотки друг у друга в речи и более тупые люди распознавать научатся.
– Не засовывал я его никуда. Где мой конверт?
И опять пауза.
– Не знаю. Ищи сам, я-то откуда знаю, где ты свои вещи разбрасываешь?
В оркестре уже фальшиво гремела по меньшей мере треть инструментов. Я попытался хоть немного прекратить подобную какофонию, но имея под рукой только трубку телефона, это сделать было непросто.
– Но я сейчас только что нашел пустой пакет из-под нужного мне пакета!
– «Пакет из-под пакета». Маскаев, хватит уже. Если ты сам ничего не помнишь, то нет смысла заставлять меня вспоминать неизвестно что! И вообще, я занята. У меня работа, и я не могу позволить себе ходить на нее когда мне вздумается, в отличие от некоторых…
Я даже не стал отвечать, нажал отбой и в сердцах швырнул мобильник на диван. Нет, это на самом деле черт знает что!
После завтрака и перекура я немного успокоился. В конце концов, Таня – всего лишь женщина, со всеми вытекающими. Вечером разберемся, может, дело-то пустяковое…
Но где же, черт возьми, американская почта?!
Я облазил всю квартиру. Она у нас небольшая, числом комнат аж в одну плюс кухня и все такое прочее. Я нашел пару потерянных еще в позапрошлом году компакт-дисков и ржавый напильник. Из-под шкафа я выскреб древнюю открытку с серпом и молотом, а под стиральной машиной обнаружил маленький плоский ключ. В углу прихожей нашлась недавно оторвавшаяся откуда-то, и явно не моя пуговица шоколадного цвета с блестящими вкраплениями, которой тут еще вчера днем точно не было. Но того, что мне было нужно, я так и не сумел отыскать.
В бестолковых занятиях я провел день до обеда, поминутно ожидая звонка от Бэрримора, которому обещал сегодня уж точно отдать конверт и, когда телефон зазвонил, я почти был уверен, что это брат Ричард решил напомнить о себе. Мне действительно звонил евангелист, хотя и несколько иного разлива, а именно местного – про меня неожиданно вспомнил Павел Столяров.
– Привет, Андрей! Давно хотел с тобой поговорить, да вот повода не было пока что.
– Ну, привет. Повод появился?
– В какой-то степени. Встретимся?
– В ДК Островского?
– Если ты не хочешь туда ехать, давай где-нибудь в другом месте. – Павел верно расшифровал мой тон.
Я посмотрел за окно. Лето, да и только. Ветра нет, солнышко, птички поют, пива хочется…
– Давай где-нибудь в летнем кафе на проспекте, – предложил я.
Павел согласился и, после обсуждения точного времени и места, мы договорились о почти немедленной встрече.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
– …Вот, а потом твои американцы будут заявлять, что за ними, бедными, идет охота по всему свету, и так далее и тому подобное, – закончил свою тираду Павел.
Я с наслаждением отхлебнул из кружки. Пиво было так себе, но, по крайней мере, свежее и холодное. Хорошо бы еще закурить, но пока не будем задымлять некурящих. Пусть лучше поподробнее расскажет о своих подозрениях. Конечно, критику чужих верований я уже и раньше слышал, да и не один раз…
– Возможно, ты прав. Но мне кажется, они действительно кого-то опасаются, – сказал я на всякий случай.
– Кого? – быстро спросил Павел.
– Не вас, – заверил я. – Вы, как и православный антисектантский комитет, для них, как я понял, не более чем досадная помеха.
Павел даже поморщился.
– Они тебе не рассказывали, где и каким образом вербуют себе прихожан?
– Нет. Кстати, я ни одного прихожанина у них ни разу не видел. И вообще, они больше похожи на очень демократичный монастырь из трех человек, причем разнополый… – Я замолчал, задумавшись: может, эти трое действительно никакие не христиане, а просто дауншифтеры из Штатов, своего рода шведская семья или что-то в этом роде… Имеют какую-то ренту, работать не хотят, вот и махнули в Сибирь, ловить экзотику… Поживут здесь, пока уши не отморозят, потом переместятся куда-нибудь в Микронезию отогреваться…
– Какой там монастырь, – махнул ладонью Павел.
– Тогда кто они, по-твоему?
– Ты будешь смеяться, но они могут оказаться достаточно темными культистами. Я даже не исключаю ересь с сатанинским уклоном. От церкви ЛаВэя в последние годы столько различных ответвлений откололось…
– ЛаВэй – это главный сатанист всех времен и народов?
– Вроде того. Считается основателем и верховным жрецом церкви сатаны. Но, на мой взгляд, сатанисты существовали еще задолго до него, просто ЛаВэй оседлал эту религию, сделал ее своей фирмой, что ли… Ну, не в нем дело.
– Но как сатанисты могут выдавать себя за христиан? Сатана вроде же боится бога? Да и символика, сам понимаешь, у них уж очень разная.
– Ты поменьше читай агитки православных