— А ты что, хочешь сказать, что это не так? — Тесс попыталась разыграть возмущение. — О, включи погромче звук, сейчас будет репортаж о Винковски.

На экране появилась лужайка перед домом Винка, заставленная телекамерами. Тесс пришло в голову сравнение особняка Винковски с осажденной крепостью, так как после статьи в «Блайт» репортеры буквально расположились лагерем вокруг дома, в надежде получить заветное интервью из первых рук. Сходство дополнялось тем, что особняк был построен в виде английского замка шестнадцатого века.

— Интересно, зачем делать так, чтобы новый дом выглядел старым? — удивился Кроу.

Но Тесс не успела ответить, так как в этот момент начался репортаж, и она стала внимательно слушать.

— Как стало сегодня известно корреспондентам Восьмого канала, мистер Винковски планирует организовать в понедельник пресс-конференцию, на которой намерен опровергнуть все обвинения, выдвинутые против него в местной прессе. — Дальше пошли кадры из спортзала: Винк на велотренажере, Винк терзает боксерскую грушу, Винк флиртует…

— Эй, это же твоя рука! — воскликнул Кроу. — Я узнаю эту родинку на локте.

— И, хотя он неплохо вспотел во время тренировки в клубе Дурбана Нокса, в эксклюзивном интервью Винк уверил меня, что обвинения в «Бикон-Лайт» не заставят его вспотеть от страха. — Тесс мысленно отметила, что репортер все-таки не стал менять фразу.

Заканчивался репортаж интервью Винковски перед входом в спортклуб Дурбана.

— Все, что я хочу сказать моим сторонникам, — а я знаю, что их немало: не беспокойтесь. Я был готов к тому, что найдутся люди, желающие все испортить. Я только не был готов к тому, что они окажутся в моем родном городе. — Он выдержал паузу, словно ожидал аплодисментов или криков одобрения, но потом вспомнил, что его речь записывается на пленку. — Знаете, когда я улажу все дела с покупкой команды, я, наверно, создам в городе новую газету или организую филиал одной из крупных газет. Знаете, что говорят о Балтиморе во всех издательствах? Что это самый крупный город в стране, в котором нет своей ежедневной газеты.

— Что вы можете сказать по поводу обвинений в «Бикон-Лайт», Винк? Там есть хоть слово правды?

Тесс фыркнула:

— Ага, как же, вот прямо сейчас он и признается. Во всем.

— Я не могу в данный момент дать какие-либо комментарии по данному вопросу, но в понедельник я представлю вам полную картину сложившейся ситуации, предварительно посоветовавшись со своими консультантами. Ситуация довольно сложная, и я не хочу, чтобы оставались какие-либо недоразумения, но сейчас могу сообщить, что план игры такой. Первое — приобрести команду; второе — привезти ее сюда, и уже только тогда, третье, и последнее: я разберусь с теми, кто ставит мне палки в колеса.

— А информация о ваших, м-м… проступках в юные годы? Как вы можете это объяснить? Некоторые люди считают, что три года в исправительной колонии для несовершеннолетних преступников — слишком большой срок за ограбление.

Тесс с удивлением заметила, что в глазах Винка вдруг блеснули слезы. Он начал было говорить, закашлялся, прочистил горло и продолжил, сильно волнуясь, время от времени его голос срывался на крик.

— Именно поэтому они и сохраняют ваше имя в тайне, когда вы совершаете что-то, будучи ребенком. Это дает возможность начать жизнь сначала, исправиться. И я воспользовался предоставленным мне шансом. Но почему-то выбрали именно меня. Разве это справедливо? Вы можете поднять архивы и посмотреть, сколько парней в этом городе побывали в Монтроз. Я ведь не единственный, и вы это знаете. Я не единственный в этом городе, кто собирался начать жизнь заново.

Тесс и Кроу были так увлечены этой речью, что не заметили, как Эски прокралась к прикроватному столику и схватила кость с тарелки Кроу. В глазах собаки светилось торжество, но оно было недолгим: она начала задыхаться — кость застряла у нее в горле.

Тесс металась по комнате, не зная, что делать, Кроу же хладнокровно засунул руку в собачью пасть и вытащил кость. Эски посмотрела на нее так, словно видела впервые, и снова попыталась ее схватить.

— Ты просто академик Павлов, — хмыкнула Тесс, но ее сердце все еще быстро билось от волнения. — Эта глупая собака не способна запомнить даже самых простых вещей. Она до сих пор хочет слопать эту кость, несмотря на то что минуту назад благодаря ей чуть не задохнулась.

— Ну, не знаю, — протянул Кроу. — У каждого из нас есть что-то, чего мы страстно желаем, хотя и знаем, что это не принесет нам пользы. Разве в твоей жизни таких костей не было?

Вопрос был риторический, но Тесс внезапно вспомнила Джека Стерлинга, его ярко-голубые глаза, странное ощущение, возникшее у нее, когда они обменялись рукопожатием, словно между ними пробежал электрический разряд. Вспыхнув, она уткнулась лицом в шерсть Эски, гладя собаку до тех пор, пока с ее лица не исчезли все признаки волнения.

— У меня уйма дел, которые требуют моего присутствия прямо сейчас, и у меня совершенно нет времени, чтобы еще работать персональным экскурсоводом.

В пятницу утром помощник менеджера Марвин Хейли вел Тесс через отдел новостей. Пытаясь не отстать от Хейли, Тесс старалась не запутаться в этом лабиринте столов, разделенных перегородками и шкафами. Она с любопытством рассматривала старые компьютеры, напичканные всевозможными деталями в попытке продлить их жизнь. На столах громоздились картонные коробки для папок, а старые газеты образовывали целые неустойчивые башни из пожелтевшей бумаги. Похоже, процедура сдачи макулатуры была незнакома сотрудникам «Бикон-Лайт».

— Создается впечатление, что вам не хватает места, — заметила Тесс, чтобы поддержать разговор с неулыбчивым спутником.

— Так и есть, — осторожно произнес он, оглядываясь через плечо.

— Я знаю, что часть выпусков печатается в одном из пригородов, так, может, и все издательство переместится туда?

— Нам необходимо увеличивать тиражи, и то место очень удобно с точки зрения доставки в город, но все остальные отделы останутся в Балтиморе до тех пор, пока мэтр… то есть мистер Пфайфер, не сможет выручить за нынешнее здание достойную сумму.

— Другими словами, навсегда, — подытожила Тесс.

Хейли пробурчал что-то неопределенное.

Часы на стене показывали девять утра, и это был редкий период временного затишья в круглосуточной жизни редакции. Через час дежурившие ночью редакторы начнут готовить вечерний выпуск, отличающийся от утреннего только расположением статей и свежей информацией об очередном ночном нападении на магазин или поножовщине. Большинство столов были пусты. За одним из них сидела темноволосая женщина. Положив ноги на стол, она читала утренний выпуск, одновременно слушая приемник, настроенный на полицейскую волну. Неподалеку буквально разрывался городской телефон, но никто не собирался снимать трубку.

— И это то место, где волшебство становится реальностью, — хмыкнула Тесс.