довольно бодренькая. Пока её владелец пересчитывал деньги сумел приватизировать и второй экземпляр договора купли-продажи. Я ведь не собирался на себя её переписывать, в самом-то деле! Поэтому, если кто и явится к дяденьке с предъявой за его колеса, он навряд ли вспомнит — кому её продал? Город тем временем шерстили по чёрному. А что вы хотите? Пять трупов! Два расстрелянных в хлам джипа, плюс одна расстрелянная патрульная машина и снесенное дорожное ограждение. Мокрые штаны полицейских, это уже мелочь. Еще плюс две сгоревшие машины, одна мамзели и вторая «Мерседес». А нечего было корчить из себя конкретных пацанов! К тому же машина мамзели была ещё и взорвана боевой гранатой. Совсем весело! Копы носились как наскипидаренные. Разборка в традициях Чикаго 20-х годов прошлого века. Вдогонку ещё и грабеж семейной пары, возвращавшейся с дачи домой, на недавно купленной машине. Любопытные, якорь им обоим в зад! Не надо проявлять любопытство тогда, когда его проявлять крайне противопоказано. И мои ожидания сбылись. Шантрапа первой нашла тачку. Ясен день они покатались! Убегая от патрульных, наскочили на бордюр, протаранили пару припаркованных машин. Малолетние дебилы! Когда полицейские их приняли, а обнаружив автомат в багажнике, были вообще на седьмом небе от счастья. Вот только ума, кому-то из полицейских чинов хватило, не вешать на сопливых пацана с девчонкой пять трупов, три расстрелянные машины и две сгоревших, то есть «разборку в Бронксе». А так же гоп-стоп. А жаль. Пусть бы сопляки на нарах попарились, всё наука, что чужое брать нельзя! Переждём два дня. Потом будем сваливать. Мне. самое главное увезти мамзель с дедушкой в другой регион. Спрятать их там на время и разобраться с дружками Гвоздя. А там и за бугор можно. Вот только итальянцы, мать их. Нужно брать макаронника и беседовать с ним по душам — кто, что и зачем. А то так в непонятках, как во тьме блуждать будем, пока на перо под ребро не нарвемся.

* * *

Ночь была бессонной. Во первых я прождала Кирилла. Во вторых меня мучали кошмары в главной роли я и убийца без лица, с кровавым ножом, пистолетом и удавкой. Куда бы я не бежала меня везде встречала смерть. Вздрагивая от страха и собственного крика просыпалась каждые полтора часа, как только удавалось уснуть. Вообщем поспать не получилось, поэтому с первыми лучами как кто-то очень настойчивый застучал посудой на кухне, я пошла на вылазку. Одетая в пижаму из коротких шорт и маечки, думала увидеть раннюю пташку Иосифа, но вместо него в одних спортивных штанах, босоногий с мокрыми волосами и около плиты был Кирилл. Не знаю что больше меня поразило. Капельки воды стекающие с волос и плавно бегущие по бугрящимся мышцам груди и спины или его рельефная мускулатура и кубики пресса.

Проморгавшисьсловно во сне как зачарованная протянула руку и тыкнула куда то в районе пресса, словно не веря своим глазам подняла взгляд на лицо Кирилла прошептав:

— Не сплю.

А потом словно обжегшись одернув руку, отпрыгнула на недобрые пол метра, стоя в дверях воззрилась на него возмущенные взглядом сказав.

— Что ты тут так рано делаешь?! Я вообще думала тут Иосиф, он обычно баловал меня завтраками и готовкой, а тут ты, как ты вообще сумел его отсюда вытурить?!

Ухмыльнувшись, этот непробиваемый мужчина, растянул губы в улыбке во все свои тридцать два и сказал:

— А просто, уметь надо!

И подмигнув отвернулся готовить лазанью. Уж что, что а лазанью от обычной яичницы я отличу, тем более мне её Иосиф готовил. Что-то он притих, не к добру это. Постучавшись к нему в комнату заглянула. На кровати раскинув руки в разные стороны руки, с чуть приоткрытым ртом лежал побелевший старичок. Как никогда испугавшись подбежала к нему ближе проверяя пульс и тряся за плечи пыталась привести его в чувства. С тихим стоном, мужчина открыл глаза и спросони просипел:

— Даже умереть не дают, ни в раю и ни в аду от Виталины не скрыться.

А потом с тяжёлым вздохом махнул рукой на сумку с лекарствами. Порывшись достала таблетки и сбегав на кухню принесла стакан с водой. Наверное у меня сейчас вид был ну очень странный, раз Кирилл бросил готовку и увязался за мной следя за старичком и моими действиями. Лишь спустя пять минут когда Иосифу полегчало, а дыхание заметно выровнялось, и с лица начала исчезать смертельная бледность, я смогла выдохнуть. И под нетерпящим взглядом удалится на кухню. Где Кирилл как раз по тарелкам раскладывал завтрак. Спустя пять минут, пришел Иосиф и с капелькой недовольства оглядел кухню, вздохнул и сел на стул приступая к завтраку.

За столом молчали все, был слышен лишь перестук приборов да уличный шум и дикий ор соседского кота под окнами.

За ночь проведенную в кошмарах, мне удалось кое что обдумать. И то к чему я сейчас пришла, не нравилось мне с каждой минутой всё больше и больше. Из моих размышлений выходило, то что Антоша получил крупную сумму денег. Он стащил их не только с общака, но как я поняла и из последней сделки. После которой он и решил свалить, прихватив все деньжата. Да вот только, у меня их не оказалось, на счетах были крупицы. Ну как крупицы, в общем было десять миллионов три я отдала ФСБ- шнику, один на морг, переезды и прочую лабуду. А вот остальные четыре пошли на благотворительность, да родителям погибших в аварии детей.

Вспоминая как по всем новостям освещали такую трагедию передёрнула плечами. Двенадцатого декабря в девятнадцать сорок одну произошла страшная авария. Груженная фура не справилась с управлением и протаранила автобус с детьми, зацепив пару легковушек ушедших в кювет. Тогда Антон чудом остался жив, отделавшись парочкой переломов, но дети из автобуса, погибли из двадцати человек выжило лишь четверо. Как говорил диктор, ужасная случайность и трагедия. У фуры взорвалось колесо, а в снегопад и наледь на дороге для многих автомобилистов это смерть, а учитывая что у нас была фура избежать трагедии не получилось бы. Я помню тот момент как сейчас, как я желала, чтобы именно Антон был на месте детей, что бы он погиб, а не они, но нет, выжил. И продолжил изгаживать мою жизнь с удвоенной силой!

Отогнав воспоминания вернулась к изначальному. У меня не сходится, ну ни как. Даже если так посмотреть в бандитском общаке не могло быть так мало, да я не за что не поверю, что