Через пару минут кошка вылезла из подвала на солнышко, прихватив с собой волшебный невидимый амулет. Зачем он ей, она не знала, ей просто было приятно знать, что она теперь владеет несметными сокровищами. Бабушка с дедушкой собирали огромную коробку с посудой. Всем было не до кошки. Нюся повесила амулет на шею.

«Мур! А ведь у меня есть ещё одно дело», – вспомнила Нюся.

Кошка побежала в малинник. Кусты заметно поредели, колючки неприятно цеплялись за Нюсину шёрстку, но она упорно продолжала поиски певчего дрозда. В гуще малинника стояло крытое серым рубероидом деревянное сооружение – дачный туалет. Нюся не понимала, зачем этот туалет вообще нужен, потому что на даче, в принципе, хватало кустов и деревьев. Кошка подняла мордочку, презрительно оглядывая ветхую хибарку, и увидела певчего дрозда. Он сидел на рубероидной крыше, грустно склонив голову. Жёлтый клюв его приобрёл сероватый оттенок, глаза смотрели куда-то вдаль, за горизонт. Рябые перья торчали во все стороны, как будто он не чистил их уже лет сто.

– Эй, ты, там, наверху! – закричала кошка. – Я тебя битых полчаса по всему участку ищу.

– Крысу бы прислала, – не шевелясь, равнодушно отвечал дрозд.

– Слышишь, ты, птица счастья завтрашнего дня, а ну отвечай, что случилось?

– Пора мне, пора, – всё так же грустно проговорил дрозд.

– Ну, и мне пора – в город. Мои бабка с дедом уже неделю пакуются, так что я скоро уеду, – сообщила кошка. – А ты куда?

– Вон мои друзья уже все в стаю собираются, меня зовут на Мальдивы махнуть, перезимовать культурно в приятном месте, – словно не слушая Нюсю, продолжал дрозд, – а я не могу, не могу и всё…

– Ты, это, не расстраивайся. Лишний вес сейчас не проблема, – кричала наверх Нюся. – Могу порекомендовать таблетки, если что…

– Не в весе дело – в привязанности. Полюбил я это место. А до Мальдивов ещё долететь надо. Знаешь, сколько дроздов каждый год гибнет, так и не долетев до тёплых стран? Вот и я не знаю. – И зачем тебе эти дурацкие Мальдивы?

– Ты же хитрая, уезжаешь в город, а мне где зимовать? – спросил дрозд.

– А зимуй-ка ты здесь, на чердаке, – предложила Нюся, – а что? Дом у нас тёплый, каменный. Тряпочек разных там навалом, укроешься, если что… Вокруг село, голодным не останешься. И главное, лететь никуда не надо. А весной опять карпаччо из жучков, малинки-вечеринки, туда-сюда. К тому же можешь сейчас ещё рябинки запасти, падалицы вон ещё под яблонями полно…

– Гениально! И как я раньше не догадался?

– Вот и договорились, – обрадовалась кошка, – заодно за домом присмотришь. За крысой и за домовым. А потом доложишь.

– Всегда пожалуйста, – отвечал с поклоном дрозд.

– Ты иди-ка, слетай на летнюю кухню, пока она открыта. Я там пакет с сухарями видела. Будет тебе про запас на чёрный день.

– Благодарю, хозяюшка! Век твою доброту не забуду. За всем прослежу, всё доложу!

Закончив это важное дело, удовлетворённая и гордая собой, Нюська пошла проверять, что делают бабушка и дедушка. Они уже упаковали коробку с посудой и решили передохнуть. Кошка, принюхиваясь, подошла к коробке:

«Мур! А что это у нас тут такое симпатичненькое? Надо проверить. Вдруг они всю колбасу уже убрали?»

И Нюся запрыгнула прямо в коробку. Под лапками у неё зашуршала газета, в которую бабушка с дедушкой заботливо завернули посуду.

«Мур!» – кошка попыталась разорвать крепко перевязанные свёртки.

– Мррр, красавица, – вдруг раздался чей-то вкрадчивый голос.

На заборе сидел Мефодий и во все глаза пялился на Анфису. Она выгнула спинку, подняла гордо голову, распушила хвост и лукаво глянула в его сторону.

– Ах, какие глазки, какие усы, стать, хвост – я сражён наповал! Я грезил о вас всю свою жизнь! Я слышал, вас величают Анфисой. А я – Мефодий.

– Да, я Анфиса, для своих – Нюся. Боюсь, многоуважаемый, вам придётся грезить и дальше, – закокетничала Нюся. – Мы переезжаем на городскую квартиру. Бабушка и дедушка так меня любят, что решили перевезти меня на зимовку в тёплые и комфортные условия.

– Вы ранили меня в самое сердце, – расстроился кот. – Я буду ждать вашего возвращения с трепетом и надеждой!

Мефодий, узнав всё, что ему было интересно, отправился по своим делам. Дед пошёл на летнюю кухню заваривать зелёный чай. Бабушка сидела во дворе под вишней. Она накинула пуховый платок на плечи и зажмурила глаза, слушая тишину. Нюся, воспользовавшись случаем, с разбега запрыгнула к бабушке на колени.

Вдруг за калиткой показался дядя Витя:

– Привет, соседи! Вы чего, решили сервиз в комиссионку сдать?

Ишь, какую коробку запаковали.

– Нет, Витя, это мы в город уезжаем, – ответила бабушка.

– Как, насовсем? – вытаращил глаза Виктор.

– Нет, только на зиму. Здесь условий зимовать нет, а в городе у нас всё-таки квартира. И внучка наша Машенька. А весной опять приедем, на целое лето. Хотели вот попросить тебя по-соседски: ты уж за нашим домиком приглядывай. Звони, если что, а мы будем наведываться сюда по выходным иногда.

Дедушка вышел из кухни с чайником в руках: – Привет, Витя. Садись, будем чай пить.

Бабушка разлила чай по оставшимся на даче чашкам. На столе, покрытом ковром из жёлтых листьев, стояло малиновое варенье и лежали баранки с маком. Пахло чаем и осенью.

– Хорошо тебе, Николаич, – громко отхлёбывая чай из блюдца, сказал дядя Витя, – и бабка у тебя есть, и кошка. Счастливый ты человек. Бабка твоя вообще красавица. Если б не жил по соседству, то приударил бы за ней, да.

– А ты, Витька, на чужих бабок не заглядывайся. Возьми вот и свою заведи, – грызя на нервной почве баранку, отвечал дедушка.

– Мальчики, не ссорьтесь, – вмешалась бабушка. – Ты вот что, Виктор, дай в газету объявление. Так, мол, и так, ищу женщину интеллигентной наружности с кошкой, для приятного общения и создания семьи. Глядишь, какая-нибудь откликнется.

– Это ты, Вячеславовна, здорово про интеллигентную наружность придумала. Вот прямо завтра поеду в райцентр и в «Сельской правде» объявление дам.

При слове «объявление» дремавшая у бабушки на коленях Нюська подскочила, затем запрыгнула на вишню и пулей вскарабкалась на самую макушку.

«Мур! Опять меня на кого-то меняют, – дрожала она. – В прошлый раз на енота хотели, на кого же в этот раз?»

Перепуганная бабушка попыталась сманить Нюсю вниз. Она бегала под вишней, размахивая руками, как шаман из индейского племени, и повторяла «заклинание»:

– Нюся-Нюся-Нюся! Иди-иди-иди! Сюда-сюда-сюда!