чтобы возглавить восстание в Румелии, в Византии был освобожден внук Баязида I Орхан. Мураду II пришлось вернуться на политическую арену. В ноябре 1444 года в битве при Варне, на болгарском побережье Черного моря, османская армия разгромила армию крестоносцев папы римского. В 1446 году в Эдирне вспыхнуло восстание янычар. Мехмеду II не удалось взять ситуацию под контроль. Великий визирь Чандарлы Халил-паша добился возвращения на престол Мурада II, тот полностью опустошил Морею и одержал победу над морейским деспотом Константином Палеологом. В 1448–1449 годах Мурад II взял Арту, столицу Эпирского деспотата, и приступил к подавлению мятежа, возглавленного в 1443 году албанским правителем Георгием Кастриоти (Скандербег). Тщетно: при поддержке Венеции, Неаполя и папства восстание продолжалось до 1468 года. Мурад II скончался в 1451 году, после тридцати лет непрерывных сражений. Ему удалось завершить восстановление империи после катастрофы 1402 года. С Венецией и Рагузой был заключен мир. Сербия покорилась Османской империи, а земли Валахии и Венгрии оказались под ее контролем. Однако ситуация оставалась нестабильной в Анатолии: один из эмиратов, Караман, продолжал оказывать сопротивление. Но в 1451 году султаном снова стал Мехмед II, на этот раз окончательно. Новому правителю исполнилось 18 лет, и его амбиции были очень велики.

Новый Румский султанат

Дом Османа

В одних преданиях Осман изображен человеком, проводившим весь день верхом, не склонным предаваться долгим размышлениям, не умеющим читать и писать. В других – опытным в торговых делах человеком. Осман происходил из зажиточной семьи, которой служили писцы, обученные персидскому языку для составления бумаг. Долгое время новое государство продолжало восприниматься соседями как кочевое вождество. На то были основания: источником большей части его ресурсов оставались набеги, жители придерживались ценностей и образа жизни анатолийского населения, периодически участвовали в военных походах. Жизненные взгляды тюрков-огузов, оказывавших поддержку Осману, были просты: солдаты сражались за предводителя, а тот отвечал за их довольствие, распределяя добычу и захваченные земли.

Османы столкнулись с той же проблемой, что и монголы; процитируем слова великого хана Угэдэя (1229–1241): «Верхом на коне можно создать империю, но чтобы править, придется спешиться»[77]. Правитель принимал решения на совете (müşavere), в присутствии небольшого числа единомышленников, собиравшихся без протокола. Неизвестно, участвовали ли в подобных собраниях члены семьи бея, но мы знаем, что визири и представители местных властей присоединялись к государю по его усмотрению. Заседания были предназначены для решения конкретных вопросов и походили на заседания «ложа справедливости». По словам Ашик-паши-заде, время от времени султан должен был появляться перед своими подданными на полупубличных собраниях. Судя по всему, никаких записей во время заседаний не велось.

Подобно потомкам Чингисхана, османский бей провозглашал верховенство закона (Яса; yasa). Государство, которое считалось исламским и опиралось на улемов, осуществляло свою власть не без трудностей. Зачастую улемы назначались факихами (fakîh), многие из них получали пожертвования от беев. Вероятно, они больше напоминали простых имамов, чем настоящих законоведов. В письменных источниках о них упоминается реже, чем о гази и дервишах, но нам известно, что великих улемов привлекали для пополнения государственной казны, тогда как первые визири происходили из их числа. Если при Баязиде I их отстранили от власти после восстания шейха Бедреддина, а общественное мнение склонялось к более строгому применению шариата, хоть и оставалось в меньшинстве, то при правлении Мурада II увеличение числа документов свидетельствовало о включении права, основанного на обычаях, в законную работу органов управления.

Первый из османов прославился под титулом бея. Беем называли правителя второго ранга после хана. После падения династии Ильханидов в 1335–1336 годах Орхан присвоил себе титул султана. В начале XV века у государя были все атрибуты монархической власти. Каллиграфический знак султана, или тугра (tuğra), которую ставили на указы султана, выражал ее «сакральный», «божественный» и «возвышенный» характер. Обычаи при дворе султана сочетали элементы этикета и нравов сельджуков и ильханидов, а также традиции итальянских морских республик и Византии. Охота стала центральным элементом политической культуры; султан приглашал на нее подданных, которые не могли приблизиться к нему во дворце в Эдирне, расспрашивал их о несправедливостях и наводил порядок; военные кампании заканчивались торжественной охотой, в которой принимали участие придворные сановники и простые подданные.

Территориальное управление

Первые земли, захваченные в окрестностях Вифинии и хорошо защищенные от нападений извне, славились относительным изобилием, лишь чума периодически омрачала благоденствие местных жителей. Фракия и Болгария больше зависели от перемещений войск, которые отправлялись то на запад (Албания), то на северо-запад (Сербия, Венгрия), то на север (Молдавия). По своему устройству бейлик, как и соседние княжества, унаследовал сельджукскую схему: военачальник (субаши; subaşı) управлял землей, полученной за выслугу.

Бейлик состоял из двух отдельных частей: во внутренних землях существовали относительно централизованные институты; для приграничных районов (основной фронт экспансии) было характерно гибкое и практичное управление людьми и ресурсами, причем приоритет отдавался эффективности армии. Первоначально эта открытая часть территории была безвозмездно отдана предполагаемому наследнику, носившему титул паша. Однако при Мураде I беи перестали наделять подобными полномочиями своих сыновей, вместо этого они передавали контроль над приграничными территориями доверенным лицам, которые подчинялись непосредственно им[78].

Относительно эгалитарное сообщество гази постепенно превратилось в иерархическую систему, выстроенную между центральной властью и подчиненными беями. Политический мыслитель Ибн Халдун (ум. 1406) отмечал, что большинство исламских княжеств распалось на этом этапе в результате ухода «клановости», асабийи (͑asabiyya). Османам это не грозило, так как они создали «искусственный институт родства» – армию янычар, функционировавшую как продолжение королевского дома[79]. Более того, они не лишали воевавших на приграничных территориях подданных благ, полученных от иерархической и централизованной системы. Этот факт оказал благотворное воздействие на Османскую империю: ей удалось провести новую границу владений в Европе прежде, чем во второй половине XV века ее восточные пределы сдвинулись назад от Трабзона до Грузии. История Османской империи не подтверждает тезисы Ибн Халдуна еще и потому, что у османов не было феодальной системы. Осман I и Орхан, похоже, даровали земли в удел родственникам и близким друзьям. Орхан назначил своего сына Сулеймана-пашу военачальником пограничной провинции Фракия. В последующие два столетия закрепилась традиция ставить во главе периферийных районов сыновей. При этом они находились под жестким контролем центральной власти и никогда не были бейлербеями. Более того, их полномочия прекращались после смерти правителя, исключением являлись только сыновья нового султана.

Постепенно создававшаяся провинциальная администрация была основана на принципе делегирования военной власти. При Мураде I европейскими землями управлял бейлербей, чья резиденция находилась в Софии. С 1393 года к зоне его влияния присоединились провинция Анатолия, центром которой была Анкара, и позднее Кютахья. В это время его сын Мехмед возглавил управление