— Даже имея «Феррари», утоляющий тоску?

— Как он трижды напоминал нам, бак «Феррари» он наполняет высокооктановым топливом. Подумай об этом: он сильно переплачивает, заправляя и без того мощный двигатель. Мы имеем дело с агрессивным парнем. Прибавь к этому трудности с бывшей женой, с которой он продолжает спать, и денежные проблемы…

— Джули рассказывала другим художникам, что они разошлись, оставаясь друзьями.

— Хорошо ли они знали ее? Рассказывала ли она кому-нибудь о своих попытках самоубийства?

— Нет, — ответил Майло. — Она говорила о пребывании в реабилитационном отделении, но об этом умолчала. Так что, Джули круто поменяла свое поведение и начала требовать у Киппера большие деньги?

— Может быть, ей надоело вести жизнь полуголодного художника и она дала задний ход, а поняв, как хорошо зажил Киппер, решила улучшить свою жизнь. Кипперу не понравилось бы проявлять щедрость, если дело коснулось его кармана. Чрезмерно настойчивая Джули была бы уже совсем иным человеком, совершенно иным. Джули имела серьезные основания, чтобы критически пересмотреть свое положение. Она входила в средний возраст, а ее вторая попытка добиться успеха в искусстве отнюдь не произвела сенсации. Я знаю, что она продала свои картины, но «Свет и пространство» — это не Нью-Йоркская галерея. Цены на полотна Джули повысились по сравнению с началом ее карьеры, но не слишком сильно. Фактически, в пересчете на стоимость долларов двадцатилетней давности, они упали. Так что реальная жизнь наконец дала знать о себе. Стремление достичь успеха в жизни, если ты занимаешься только живописью, превращается в тяжелую борьбу за выживание, а Джули уже устала наскребать деньги с трудом. Киппер намекнул, что она жила в трущобе. Очень ли плохим было ее жилище?

— По его мерке — трущоба, по моей — норма. Двухкомнатная квартира в восточной части Санта-Моники, рядом с Пико. Гостиная служила ей и мастерской. Хотя она была художницей, оформить интерьер ей не удавалось.

— Неприятная сторона проживания в Санта-Монике, — заметил я, — это бандитизм, торговля наркотиками. — Вспомнив, что Робин живет на Ренни, я подумал: «Тим Плачетте — человек хороший, мягкий, всегда уважительно относится ко мне. Будет ли от него какая-нибудь польза, если случится что-то экстраординарное?»

Майло между тем продолжал:

— Поговорюка я еще раз с ее соседями. Присмотрюсь внимательнее к муженьку.

— Подумай, что еще можно узнать о состоянии его финансов. Инвесторы-профессионалы порой относятся к своим капиталам слишком самонадеянно и ведут себя опрометчиво. Если Киппер взял большой кредит на какую-то сделку и потерял деньги, то мысль отказаться от обязательств по отношению к Джули могла бы соблазнить его.

— Мощные руки, — проговорил Майло. — Он невысок, но все же выше Джули. И ему вполне хватило бы сил справиться с ней.

— Может, ему и не пришлось особо применять силу. Она доверяла ему, а это усиливало фактор внезапности.

— Доверяла ему в чем?

— Он признался нам, что они продолжали заниматься любовью.

— Соитие в этой грязи?

— Я слышал о еще более странных вещах, — возразил я.

— Я тоже, но… мне кажется, что твое сознание стало даже более извращенным, чем мое.

Я развернулся и поехал в направлении бульвара Санта-Моника.

— Когда дядя Джули просил тебя заняться ее делом, ты разговаривал с ним о ней?

— Разумеется.

— Он знал всю ее подноготную?

Джули была для него милой талантливой племянницей, уехавшей в Нью-Йорк. Семья считала ее Рембрандтом.

— Приятно, когда тебя ценят.

— Да, — вздохнул Майло. — Мощные руки. Кто бы ни убил Джули, на силу рук он не надеялся, а использовал удавку.

— Хороший способ не запачкать рук, — добавил я, — в дополнение к перчаткам. Уменьшается риск оставить визуальное доказательство преступления. — Чистые руки.

— В известном смысле.

Высадив Майло, я поехал домой и загрузил компьютер. Разнообразные способы поиска выдали крайне мало информации как по Эверетту, так и по Джули Киппер. Три справки по нему: о беседах, которые он провел на семинарах для индивидуальных клиентов, организованных «Мунископ». Тематика всех бесед была одинаковой — лицам с высоким доходом, приобретающим облигации, доход от которых освобождается от налогов, выгоднее получать надбавки, чем скидки, и они в конечном счете сберегают свои деньги.

Имя Джули попалось всего один раз — шесть месяцев назад одна из ее первых картин была продана на аукционе «Сотбис». Восемнадцать сотен долларов за картину, написанную маслом, она получила десять лет назад. Картина называлась «Мари за кухонным столом». Фотография картины не прилагалась. На продажу в этот раз выставили недорогие предметы, и лишь отдельные из них сопровождались иллюстрациями. Данные о происхождении картины мало что добавили к тому, о чем я и сам догадывался. Картина была выставлена нью-йоркской галереей «Льюис Энтони» и продана «частному коллекционеру».

Я поискал Энтони. Пятьдесят сообщений. Сам Энтони умер пять лет назад, но галерея продолжала заниматься торговыми делами.

Я размышлял о жизненном пути Джули Киппер. Пройти через злоупотребление наркотиками только для того, чтобы выполнить требования владельца галереи. Три картины.

А теперь владелец избавляется от одной из них за более низкую цену, чем заплатил сам.

Узнай она об этом, это было бы для нее ударом.

Готов биться об заклад, что знала. Кто-нибудь как-нибудь сообщил об этом Джули.

И тем не менее она решилась вернуться. Возможно, именно эта продажа и подтолкнула ее.

Создала ли она что-нибудь такое, что сама считала лучшим своим полотном? Не породило ли это у нее надежду на удачу с другой влиятельной галереей? Увы, надежда привела к тому, что она оказалась в «Свете и пространстве».

Небольшое количество произведений означало отсутствие рынка перепродаж.

Низкий спрос на работы Джули исключал один из возможных мотивов убийства — попытку поднять стоимость вложенного капитала, поскольку работы умерших мастеров ценятся выше, чем ныне здравствующих. Но это относится лишь к художникам, пользующимся заслуженным вниманием. Что касается мира искусства, там считали, что Джули Киппер вообще не существовало, и ее смерть осталась незамеченной.

Нет, эта смерть ничего общего с коммерцией не имела. Это нечто сугубо личное.

Расчетливый убийца. Обдумывающий все заранее и внешне собранный, а внутренне… ярость, обузданная, холодная, действия хорошо спланированные.

Первый раз позвонив мне, Майло назвал это убийство «чем-то потусторонним», но преступник видел все в ином свете. Затянув удавку вокруг шеи Джули, он счел это вполне рациональным.

Я выпил пива, подумал об излучающих свет картинах Джули, о ее непризнанном таланте и снял телефонную трубку.