Она снова выглянула из пещеры.

Двое ее тюремщиков вертелись перед ледяными зеркалами, хвастаясь друг перед другом окраской своих хвостовых перьев. Оба были здоровенными совами, вчетверо больше Гильфи, к тому же вооруженными ледяными кинжалами. Гильфи ни секунды не сомневалась в том, что ее стражники умеют отлично пользоваться этим оружием.

Но должен же быть какой-то выход! Может быть, ей удастся как-нибудь использовать тщеславие краалей?

Гильфи до сих пор не знала, зачем ее здесь держат и сколько у нее времени. Для каких целей этим напыщенным совам понадобилась она, крошечный сычик-эльф, совершенно беспомощный в краю, где дуют свирепые катабатические ветра? Они должны считать ее никчемным и бесполезным созданием, от которого одни хлопоты. Ведь ее нужно кормить и стеречь, чтобы не улетела… Для чего же они ее похитили?

Гильфи и не подозревала, что уже через несколько секунд узнает разгадку.

Сначала послышался шелест, будто кто-то полз к ее пещере по камням. Затем на миг стало темно, и в отверстие входа просунулась тяжелая голова старого кильского змея.

Два огромных клыка угрожающе сверкнули в полумраке.

— Грагг?! — ойкнула Гильфи.

После вечернего медитативного полета Твилла вернулась в свое дупло и, как и ожидала, застала его пустым. Интересно, куда подевалась эта жалкая старая совка со своим порочным змеем?

В следующий миг Твилле стало стыдно за то, что она в мыслях назвала Ифгара «жалким».

«Не подобает сестре Глаукса так отзываться от ближнем своем!»

Много лет она ухаживала за Ифгаром, которого искренне жалела, но так и не сумела полюбить. Глаукс велит прощать своих врагов, поэтому Твилла простила Ифгару предательство брата, доблестного Лизэ из Киля, и всего Кильского Союза.

Перед тем как навсегда покинуть обитель, Лизэ предсказал, что когда-нибудь его несчастный брат тоже прилетит сюда в поисках заботы и милосердия.

«Я надеюсь, что он найдет в этой обители приют и помощь, как нашли их здесь мы с Октавией», — добавил великий воин.

Впрочем, ему самому помощь была не слишком нужна. Лизэ просто требовалось время и одиночество, чтобы оправиться от потери своей любимой Лил.

Зато Ифгару нужно было все, причем без отдачи. Из Ледяных Когтей его выгнали, после чего предатель почувствовал себя преданным и впал в черную меланхолию.

Прибывший вместе с ним змей оказался отвратительным созданием, но, к счастью, большую часть времени он был навеселе или вдребезги пьян.

И все-таки этот противный Грагг был единственным близким Ифгару существом, поэтому Твилла заставляла себя быть к нему снисходительной.

Но в последние несколько недель с ними обоими стали происходить некие изменения, поначалу едва заметные.

Начать с того, что Грагг неожиданно перестал пить — Твилла давно уже не видела его пьяным. С Ифгаром все было гораздо сложнее. Сначала Твилла заметила непривычный блеск, появившийся в его, казалось, навсегда потухшем взгляде. Он стал заметно лучше летать, а потом наступила ночь, когда Грагг вдруг заявил, что они с Ифгаром хотят полетать вместе.

— Вместе? — опешила Твилла.

— Да-ссс, вмессте, — прошипел Грагг.

— Ты уверен, что он справится? Ты же знаешь, он уже много лет не летал со змеей на спине.

— С-справитс-сся, с-ссправитс-сся! Честно говоря, мы с ним уже нес-ссколько раз летали, правда, недалеко.

— Вот как? — Твилла была потрясена.

«Когда же они успели?» — пронеслось у нее в голове.

— Послушай, короткие полеты — это одно. Но ты, по-моему, имеешь в виду какой-то длинный перелет, верно? Если так, то я не могу отпустить вас одних. Я полечу с вами.

— Пос-сслушай, Твилла, — твердо, но в то же время по-змеиному вкрадчиво начал Грагг, — тебе не о чем бес-спокоиться. Уверен, ты обратила внимание, что я вот уже несколько дней не брал в рот ни капли морошникового сока. Я трезв, как лед.

— Да, Грагг, я заметила.

— Я дал обет.

— Глаукс Милосердный! Я потрясена!

— Да, Твилла. Брат Тор сказал то же самое. Я смогу позаботиться об Ифгаре. Я… я просто не знаю, как сказать… — Грагг замялся и в притворном смущении покачал головой. — Надеюсь, ты поймешь меня. Я хочу уважать себя, хочу снова поверить в свои с-ссилы. Ифгару это тоже очень нужно, особенно с-ссейчас. Вот почему я прошу тебя позволить нам полететь одним. — Он помолчал и серьезно посмотрел на Твиллу: — Мы с Ифгаром много пережили, Твилла. Мы совершили много такого, чем вряд ли можно гордитьсся… Но я уверен, что мы оба постепенно вос-сстанавливаем свои силы и души. Мы на правильном пути, Твилла.

Болотная сова растерялась. Она и подумать не могла, что этот мерзкий змей способен на такие речи! Грагг был трезв и скромен, он почти вызывал симпатию.

— Хорошо, Грагг. Я все понимаю. Думаю, ты принял правильное решение.

— Я знал, что ты обязательно меня поймешь, Твилла. Ведь ты знаешь нас лучше и дольше всех.

Сидя в дупле, Твилла снова припомнила это разговор, состоявшийся несколько недель тому назад. С тех пор Ифгар и Грагг несколько раз улетали с острова, зачастую пропуская медитативный полет. Где они проводили время? Все это становилось подозрительным.

Твилла долго размышляла и, в конце концов, решила проследить за странной парой.

Это было непросто, тем более с ее-то больным крылом! Но дело явно того стоило.

Прежде всего Твилла с удивлением обнаружила, что Ифгар с Граггом летают не на юг, а на восток, к Гратгарскому глетчеру. Но что им там нужно? Все Северные Царства знали, что в этом Глауксом забытом месте нет совершенно ничего — ничего, кроме наемников и краалей!

Крыло болело невыносимо, однако в свое время Твилла была одним из лучших навигаторов Северных Царств и превосходно разбиралась в ветрах. Сейчас это сослужило ей отличную службу.

Она умела использовать самые разные воздушные потоки и вихри, чтобы давать отдых измученным крыльям.

В краю безлиственной тундры приходилось проявлять особую осторожность. Любая сова естественной окраски выглядела белой вороной среди кричаще размалеванных краалей, населявших земли вокруг глетчера.

К счастью, Твилла умела превосходно летать над самой землей, где стелящиеся кустарники и прочая редкая растительность позволяли скрыться от нежелательных взглядов.

День был в разгаре, однако в этих местах никогда не бывало ворон, так что совы могли без страха путешествовать и в это время суток.

С наступлением зимы в небе над тундрой появлялись бесчисленные охотничьи ватаги, выискивавшие леммингов и землероек-бурозубок, не успевших впасть в зимнюю спячку.