— Кончай мутить, люди заскучали. Как назло, никакой анекдот в голову не лезет.

Неожиданно внука поддержал Афанасий Тимофеевич. Лихо опрокинув «главкомовскую» дозу, ветеран 9-й Галактической произнес печально:

— А ведь в чем-то парнишка прав. Сколько читал я про ту войну, сколько фильмов смотрел, а ничего похожего. Словно я из окопа совсем другую войну видел.

— Верно, папаша, — согласился Виктор Афанасьевич. — Маршал Мезе одно пишет, маршал Фангер другое, адмирал Хендерсон — вообще третье… Не поймешь даже, кто и зачем эту войну начал.

— Да что там маршалы с адмиралами, — вскричали на другом краю стола, — в каждом фильме по-разному говорят. Одни считают, что Порфирий правильно войну начал, другие — что надо было вместе с другими на тарогов напасть…

— Джангара нет, — веско сказал кто-то умеренно поддатый. — При нем порядок был.

Покачав головой, Аркадий развел руками и признал:

— Прав, получается, Андрейка. Много про войну сказано, только все по-разному. А правда может быть только одна.

Вовсе не обязательно, подумал Андрей. У каждого своя правда, потому как оценивать события можно и нужно с разных точек зрения, с использованием разных критериев. Одни и те же события разные народы оценивают по-разному, со своих позиций, в меру собственного знания и понимания. Задача историка — выбрать достоверные факты, честно описать события, а потом уже дать всестороннюю оценку.

Его сбили с мысли шальные тетки:

— Мужики, кончайте про войну! Скучно ведь, неинтересно. Давайте лучше частушки петь или танцевать.

— Музыку! — зычно потребовали несколько голосов.

Народ затарахтел стульями, но хозяйка обиженно предупредила, что подает горячее. Гости не без сожаления вернулись за стол. Роботы-антигравы убрали грязную посуду, расставили новые тарелки, затем приволокли большие блюда — жаркое, жареная картошка, фаршированная дичь и прочие вкусности, коими славилась изба Машукевичей.

Изредка хруст челюстей прерывали тосты, но в общем эта часть званого ужина прошла пристойно. Соседи привыкли к причуде Машукевичей — не устраивать у них дома шумных драк. Когда покончили с горячим и на столе появился торт из десятка бисквитных коржей, пропитанных сиропами, самые буйные все-таки врубили музыку. Желания танцевать Андрей не испытывал — не потерял еще надежды расспросить Афанасия. Однако оставшихся за столом повело на серьезные разговоры, дед азартно включился в обсуждение, да и Савва с Андреем втянулись.

Сельчан интересовало, случится ли война. И если случится, то какого размаха достигнет. Если в прошлых войнах — при Джангархане, Чарманове и Енисейском — у человечества имелись хоть какие-то союзники, то на сей раз, похоже, вся прилегающая часть Галактики ополчилась на людей.

— Не полезут они на нас, не решатся, — говорил солидный мужик с покрасневшим от волнения лицом. — В прошлом-позапрошлом веке мы были не слишком сильным государством, а теперь — сверхдержава. Сами знаете, таких дальнобойных игрушек, как у нас, ни у кого нет. Вчера по блогам дали ссылку на статью ломандарского журналиста, так он прямо сказал: приматы способны нанести неприемлемый ущерб любому противнику.

Ему процитировали свежие материалы отечественных публицистов. Адольф Сваниховский уверял, что вся Галактика боится страшных земных ударных комплексов, способных разнести столицы Республики, Империи, Кьелтарогга, даже Ломандара. Поэтому соседи могут решиться начать войну, чтобы обезопасить свои миры от человеческой угрозы. Напротив, по мнению Пауля Фолькенгольца, разрекламированные средства сверхдальнего действия представляют собой вчерашний день оружейного прогресса. Выпускник столичной филармонии, Фолькенгольц не сомневался, что войска передовых держав легко отразят как упреждающий, так и ответный залп пресловутых «Квазаров», а затем перемолотят плохо обученную армию людей, вооруженную техникой прошлого века. Скандальный экономист Кларисса Латунная с обычной истеричностью доказывала экономико-экологический характер кризиса. Демонстрируя многомерные графики, ученая дама делала вывод, что ССМ выпадает из галактического сообщества, не говоря уж об архаичных технологиях, загрязняющих окружающее пространство кошмарными выбросами «темной материи».

— Умные люди, слова-то какие непонятные выговаривают не запинаясь, — расстроившись, произнес Виктор Афанасьевич. — Ну что ты, Савва, будешь делать, если начнется?

— Сменю униформу гражданского Космофлота на военный мундир, — равнодушно сказал Савва и зевнул. — И буду по-прежнему поддерживать связь со всеми кораблями в радиусе сотни световых лет.

Не дожидаясь такого же вопроса, Андрей сообщил:

— Может, и меня призовут. Не понимаю, о чем разговор. Если начинается война, то мужчины должны взять оружие и защищать свои планеты.

Какая-то пьяная бабенка испуганно пискнула: дескать, не отпустит своего супруга на войну. Ей объяснили, что Андрей про мужчин говорил, а не про всякую трусливую мелюзгу. На эти слова проснулась бабушка, клевавшая носом от самого десерта. Близоруко оглядев мужиков, она грозно пропищала:

— Еще чего недоставало — воевать! По-хорошему надо жить, без драки. Я своих внуков наказывала, если в школе дрались.

— Помолчи, дура старая, — рявкнул на нее дед Афанасий. — Тут серьезный разговор идет.

— Хватит про политику, — решительно прокричал Андрей и выключил музыку. — У меня есть две серии новых мыльных опер, которые появятся в эфире только через месяц. Есть желающие посмотреть?

Про танцы забыли даже самые веселые. Теперь они смотрели на гостя из города с обожанием и завистью. Многие с трудом удержались, чтобы не признаться: мол, даже от тебя польза бывает…

Все расселись вокруг видеосистемы, и Андрей запустил эпизод знаменитой мелодрамы «Горькое счастье разлуки». Под знакомую музыку поплыла заставка с титрами, с голограммы призывно улыбнулась знойная красавица Саломея Монтиньярос, исполнявшая роль прокурора Луизы де Рамон, и зрители мечтательно застонали.

Пока гости наслаждались жестокой мелодрамой, Андрей с Афанасием Тимофеевичем устроились в углу. Старик не сразу понял, для чего внуку потребовались его воспоминания.

— Я же войну видел из окопа, что называется — в амбразуру, — пытался растолковать дед. — Историк должен в архиве работать, там все документы, по ним сам все поймешь.

— Слишком много документов, — вздохнул Андрей. — Вдобавок сотня тысяч участников мемуары в Сети разместила. — Командующий фронтом, его три заметителя, четыре командарма, начальники штабов, командиры поменьше рангом. И все общими словами рассказывают: дескать такая-то армия разгромила такую-то дивизию противника… а мне подробности нужны, чтобы понять, за какую нитку клубок разматывать. Получается, что наши войска в Призме просто прикрывали фланг главной группировки Центрального фронта. Но если это второстепенное направление, то почему там такие тяжелые бои шли?

— Тяжелые, внучек, ужас какие тяжелые, — тихо подтвердил дед. — Наш батальон, считай, четыре раза заново формировали. Пять «Носорогов» за год поменяли.