В противном случае у людей вроде Леэло могло возникнуть желание переправиться на ней и увидеть потерянных членов семьи. Она пыталась не думать обо всех родителях, знавших принципы магии и все равно не отправившихся на поиски своих детей. Для этого должна существовать веская причина, но каждая придуманная ею причина заставляла только сильнее бояться за Тейта.

Как и Леэло, Фиона уже произнесла слова прощания дома, но, когда Тейт залез в лодку, она направилась к нему.

– Нет, тетя Фиона, – начала Сейдж, потянув ее назад. – Ты же знаешь, что не можешь.

Фиона оттолкнула ее руку с большей силой, чем ожидала Леэло.

– Не говори мне, что я могу, а что нет.

Ей удалось пробраться к лодке, и Леэло обрадовалась, что никто больше не попытался ее остановить. Она смотрела, как мама обняла брата, что-то шепча ему на ухо. И заметно дрожавший Тейт храбро кивнул в ответ.

– Ну ладно, – обратился к Фионе один из членов совета, жестом призывая ее вернуться к семье. – Ты же знаешь, как это работает, Фиона.

Детям дали весла, чтобы они могли самостоятельно переплыть озеро, хотя раньше никто из них не греб. К лодке крепилась специальная веревка, чтобы притащить лодку обратно, когда дети высадятся на берег. Давным-давно на тот берег переправлялись довольно часто, но это означало смерть любого чужака, который попытается воспользоваться лодкой. Нынешний метод предполагал гораздо меньше кровопролития.

Тейт и Бижан взяли по веслу, а Вайолет, самая хрупкая из них, уселась посредине. У каждого за спиной висел рюкзак с пожитками и одеждой. Эндланцы придерживались бартерной системы, поэтому невозможно было дать Тейту денег. Фиона положила в мешок несколько своих лучших вязаных изделий, надеясь, что он сможет их продать. Леэло чувствовала, что брат скорее предпочтет голодать, чем расстанется с одной из маминых вещей. Помимо воспоминаний, эти вещи – единственное, что останется у него от мамы.

Когда дети поплыли по озеру, семьи начали уходить. Это событие не сопровождали песнями, чтобы не подвергать опасности детей, и хотя в глазах некоторых островитян инканту были неполноценными, они все равно не сделали ничего плохого.

Внезапно раздался такой мощный удар грома, что Леэло подпрыгнула и зажала уши. Не было никаких признаков надвигающегося шторма, и все же он разразился. Некоторые говорили, что Блуждающий Лес сам по себе влияет на погоду, но Леэло никогда раньше с этим не сталкивалась. Когда дождь начал падать крупными холодными каплями, девушка увидела, как бедные дети теснее прижались друг к другу в лодке. Теперь они промокнут насквозь к тому времени, как доберутся до дальнего берега.

Фиона до сих пор рыдала, и Леэло решила, что будет лучше уйти. Она взяла маму под руку и повела к дому. Когда члены совета прошли мимо, направляясь обратно в Лес, Леэло окликнула Китти:

– Что насчет лодки?

– Мы притянем ее утром. Никто не захочет выйти на улицу в такую погоду и заболеть.

Это было слишком бессердечно, даже для тети Китти.

К тому времени, как они вернулись домой, Сейдж и Китти уже просохли у огня. Леэло помогла маме снять промокшую одежду и переодеться в теплую фланелевую ночную рубашку, а затем уложила ее в постель.

– Ты моя милая, – сказала Фиона, обняв Леэло. – Мне так повезло, что у меня есть ты.

Леэло поцеловала маму, изо всех сил стараясь не заплакать, и пошла в свою комнату. Она сильно дрожала, снимая с себя промокшее платье и чулки. Обнаженная, она забралась под одеяло, натянула его на голову, ожидая, когда пройдет дрожь. Большинство весенних штормов не были такими холодными и внезапными, и Леэло обычно хорошо предсказывала погоду. Казалось, что остров налагал последнее наказание на инканту, по-своему говоря: «И никогда не возвращайтесь!»

Наконец Леэло почувствовала, что руки и ноги согрелись, а дрожь, сотрясавшая все ее тело, утихла. Сейчас у нее не было никакого желания проводить время с тетей и сестрой, поэтому встав с постели и переодевшись в сухую одежду, она вышла на закрытую веранду. Солнце зашло, буря миновала, луна была почти полной. Детям не придется ориентироваться в полной темноте. Эндланцы не будут петь до завтрашнего вечера, что даст Тейту и остальным шанс убраться подальше от озера.

Леэло слышала, как Сейдж и Китти готовят ужин на кухне. Девушка понимала, что ей нужно унять свой гнев и печаль, поужинать и лечь спать. Это было бы разумно.

Перед луной скользнула тень, низко спикировав на бесшумных крыльях, и приземлилась на деревянные балки над ней. Это была сипуха. Птицы такого размера были на Эндле редкостью, поэтому их появление всегда считалось хорошим предзнаменованием. По какой-то причине Лес еще не поглотил ее. Бледная птичья морда в форме сердца повернулась на шум вдалеке, и сипуха снова взмыла вверх, углубившись в Лес на охоту.

Не думая, Леэло вскочила, пересекла двор и бросилась к деревьям. Несмотря на дождь, земля в Лесу не превратилась в кашу, лунный свет освещал путь. После нескольких минут бесцельной, как казалось девушке, прогулки, она поняла, куда направляются ноги.

Дорога до сосновой рощи заняла больше времени, чем обычно. В своем смятенном состоянии духа она несколько раз свернула не туда, слезы затуманивали зрение. Когда она наконец добралась до рощи, то почувствовала, как внутри разгораются месяцами сдерживаемые тревога, страх и надежда.

Сквозь ветви она посмотрела на сияющую луну. Верхушки деревьев качнулись на ветру, и Леэло заставила себя сделать глубокий вдох. Сейчас это место выглядело мирным и безмятежным, было почти невозможно поверить, что именно здесь они принесли в жертву бесчисленное количество животных, а сам Лес был кровожадным.

В голове прозвучали слова тети Китти. «Это место не несет зла. Оно защищает. Без него мы бы погибли».

Ком печали, застрявший в горле, было невозможно сдерживать. Ей хотелось петь, но девушка знала, что это запрещено. Все еще оставался шанс, что дети находятся в пределах слышимости, но, даже несмотря на это, ей нельзя было петь одной.

Должен быть способ дать волю всему этому гневу. Леэло редко испытывала что-то подобное, но сегодня не могла отрицать это чувство. Ее переполняла кипящая, обжигающая ярость. Тейт ушел, мама умирала, а что потом? Она останется с озлобленной теткой и язвой-сестрой, которую Китти медленно отравляла, словно озеро.

Что же произошло с Китти? Леэло гадала в тысячный раз. Плохо было выйти замуж без любви, но не настолько, чтобы женское сердце изменилось навсегда. Кроме того, муж Китти давно умер. Она могла снова выйти замуж или жить в свое удовольствие. Она могла выбрать счастье. Но