В продолжение Ринсвинд добавил, что частично древнюю магию еще можно найти в сыром виде. Посвященные способны узнавать ее по характерной восьмиугольной форме, которую она принимала, проникнув в кристаллическую решетку пространства-времени. Существовал, к примеру, металл октирон и газ октоген. Оба излучали опасное количество сырого волшебства.

– Все это очень тоскливо, – подвел итог Ринсвинд.

– Тоскливо?

Ринсвинд обернулся в седле и бросил многозначительный взгляд на Сундук, который легко трусил вдоль дороги на своих маленьких ножках, время от времени щелкая крышкой на пролетающих бабочек. Волшебник вздохнул.

– Ринсвинд считает, что настоящее волшебство – это когда ты можешь запрячь молнию, – пояснил бес-художник, который наблюдал за происходящим из крошечных дверей коробки, висящей на шее у Двацветка.

Все утро бес провел за изображением живописных пейзажей и оригинальных сцен для своего хозяина, и теперь ему было позволено устроить перекур.

– Когда я сказал «обуздать», я не имел в виду «запрячь», – огрызнулся Ринсвинд. – Я имел в виду, ну, имел в виду, что… не знаю, мне никак не подыскать нужные слова. Я просто считаю, что мир должен быть, ну, вроде как более организованным.

– Это всего лишь фантазии, – возразил Двацветок.

– Понимаю. В том-то и беда.

Ринсвинд снова вздохнул. Здорово рассуждать о чистой логике, о вселенной, которая управляется разумными законами, и гармонии чисел, но простой и непреложный факт заключался в том, что Диск перемещался в пространстве на спине гигантской черепахи, и что у местных богов была дурная привычка ходить по домам атеистов и бить стекла.

Где-то рядом раздался слабый звук, слившийся с жужжанием пчел в придорожных зарослях розмарина. В нем присутствовало нечто странно костяное, как будто череп катнули по полу или крутанули стаканчик для игральных костей. Ринсвинд внимательно огляделся вокруг. Поблизости никого не было.

Почему-то это его встревожило.

Потом откуда-то повеял легкий ветерок, который, впрочем, тут же стих. Мир не изменился – практически. За несколькими исключениями.

Посреди дороги, к примеру, возник пятиметровый горный тролль. Исключительно злой тролль. Тролли все злые, это их обычное состояние, однако данный экземпляр был по-настоящему разъярен. Внезапная и мгновенная телепортация на три тысячи миль вырвала его из родного логова в Раммероркских горах. В соответствии с законами сохранения энергии перенос поднял внутреннюю температуру тролля до опасной отметки. Так что чудовище ощерило клыки и бросилось в атаку.

– Какое странное существо, – заметил Двацветок. – А оно опасно?

– Только для людей! – крикнул в ответ Ринсвинд.

Вытащив меч, волшебник отважно занес клинок и швырнул его прямо мимо тролля. Меч шумно улетел в кусты у обочины дороги.

Откуда-то донесся слабый-преслабый перестук, как будто залязгали чьи-то старые зубы.

Меч ударился о лежащий в кустарнике валун – самое интересное, валун был так искусно скрыт, что постороннему наблюдателю могло бы показаться, будто камня там не было вовсе. В общем, меч, подобно взметнувшемуся в воздух лососю, отрикошетил от булыжника и впился в серый загривок тролля.

Чудовище заворчало и одним взмахом когтистой лапы распороло бок Двацветковой лошади, которая, испуганно заржав, шарахнулась в чащу деревьев, росших неподалеку. Тролль крутнулся вокруг своей оси и кинулся было в сторону Ринсвинда.

Но тут медлительная нервная система донесла до тролля весть, что он уже мертв. На морде его промелькнуло мимолетное удивление, после чего чудовище рухнуло на землю и рассыпалось в щебень[5].

«А-а-ргх», – подумал Ринсвинд, когда его лошадь в ужасе взвилась на дыбы. Он вцепился в поводья мертвой хваткой, а она неуклюже прошагала через дорогу на задних ногах, после чего, издав дикое ржание, развернулась и галопом помчалась в лес.

Стук лошадиных копыт замер вдали, оставив воздух гудению пчел и шелесту крыльев изредка пролетающих бабочек. Периодически раздавался еще какой-то звук, очень необычный для этого ясного полуденного часа.

Он был похож на стук игральных костей.

– Ринсвинд?

Длинные ряды деревьев швыряли голос Двацветка из стороны в сторону. В конце концов, так и не дождавшись ответа, эхо вернулось обратно. Маленький турист уселся на камень и попытался думать.

Прежде всего, он заблудился. Досадная неприятность, но могло быть и хуже. Лес выглядел довольно интересным, в нем наверняка водились эльфы или гномы, а может, и те и другие вместе. Пару раз Двацветку действительно показалось, что среди ветвей он разглядел странные зеленые лица. Двацветку всегда хотелось встретить эльфа. Вообще-то, на самом деле он мечтал повстречаться с настоящим драконом, но сойдет и эльф. Или гоблин на крайний случай.

Его Сундук куда-то пропал, и это было очень неприятно. А еще начал накрапывать дождик. Двацветок неуютно поерзал на влажном камне и попытался взглянуть на положение вещей оптимистически. К примеру, во время безумной скачки его разогнавшаяся лошадь, продираясь сквозь какие-то заросли, потревожила медведицу с медвежатами, но умчалась прочь прежде, чем та успела отреагировать. Потом лошадь пронеслась галопом прямо по огромной стае спящих волков, но, опять же, стремительно скрылась вдали, оставив яростный вой далеко позади. Тем не менее день близился к вечеру. Вряд ли стоит торчать всю ночь под открытым небом, подумал Двацветок. Может быть, поблизости обнаружится… Он погрузился в раздумья, мучительно припоминая, какого рода пристанище традиционно предлагается путникам в лесу. Может, где-нибудь рядом найдется пряничный домик?

Камень и правда был каким-то неуютным. Двацветок посмотрел вниз и вдруг узрел странную резьбу.

Рисунок был похож на паука. Или на осьминога. Из-за мха и лишайников деталей не было видно, но вырезанные в камне руны читались легко. Двацветок прочел надпись: «Путник, гастепреимный храм Бел-Шамгарота лежыт в направлении Пупа в адной тыще шагов отсюда». «Очень странно», – подумал Двацветок. Руны были ему незнакомы, тем не менее он без труда прочел их. Каким-то образом сообщение проникло прямиком в его мозг, избавив глаза от утомительной необходимости бегать по строчкам.

Двацветок поднялся на ноги и отвязал утихомирившуюся лошадь от молодого деревца. Он не знал, в какой стороне находится Пуп, но среди деревьев вроде бы вилась какая-то заросшая тропинка. Похоже, этот Бел-Шамгарот готов из кожи вон лезть, лишь бы помочь заблудившемуся путнику. Выбор был прост: либо Бел-Шамгарот, либо волки. Двацветок решительно кивнул.

Здесь необходимо отметить, что несколько часов спустя двое волков, идущих по его следу, вышли на ту же самую полянку. Взгляд их зеленых глаз упал на вырезанную в камне странную восьминогую фигуру, которая и в самом деле могла оказаться либо пауком, либо спрутом, либо еще каким-нибудь, куда более необычным, чудовищем. Однако волки, узрев ее, немедленно пришли к выводу, что в конце концов они не так уж и голодны.