только лёд, будто бы он был недоволен тем, как я его обслужила. Глупо было думать, что секс нас сблизит, но хоть что-то дёрнулось в его душе?

Похоже, что только у меня.

Блять, да он просто животное!

Мои унижения только начались, а мне уже хотелось разрыдаться в голос.

19. Ольга

Давясь слезами, я убежала в ванную. Мне пришлось несколько раз умыться холодной водой, прежде чем удалось унять истерику. Я не буду плакать из-за этого урода! Не буду!

Но слёзы, неподвластные мне, будто назло обжигали холодные от воды щёки. Наконец, я взяла себя в руки.

Не так быстро. Я была слишком самонадеянна, когда думала, что Барсов после близости смягчится по отношению ко мне. Нужно просто набраться терпения и не забывать о финансовой составляющей наших отношений, сосредоточиться на том, зачем я с ним.

В спальню Демида я пришла полная решимости на второй заход. Пусть отымеет меня ещё раз. Я даже за. Хочу кончить снова, а быть может, и не раз. Если эта бездушная скотина мне позволит.

Мой хозяин лежал там же, где и прежде. Закинув мускулистую руку за голову, он расслабленно смотрел на меня.

— Принести тебе выпить? — услужливо предложила я, надеясь, что спиртное согреет его душу, раз уж мне это не удалось.

— Да, малыш. Я привёз коньяк. Поищи в сумке.

Назвал малышом, будто хлестнул ремнём. Из его уст это прозвучало слишком чёрство.

Я присела на корточки возле его сумки и расстегнула замок. Первое, что я увидела — это моя шкатулка для драгоценностей, лежавшая между аккуратно сложенной одеждой. Сердце заколотилось, разгоняя по крови адреналин. Открыть бы её и заглянуть внутрь. Руки заходили ходуном, но я не решилась этого сделать. Меня не затем послали, чтобы я шарилась в чужих вещах. Эти драгоценности теперь Барсова, не мои. Не стоит сейчас акцентировать внимание на них и выдавать свой меркантильный интерес.

Зачем Демид привёз их сюда? Неужели хочет вернуть их мне? Если он настроен именно так, то будет отдавать их по частям? С какого ювелирного изделия начнёт? Или просто подразнит, делая мне больно?

Я вытащила бутылку коллекционного коньяка, чувствуя, как спину печёт от взгляда Демида.

— Я схожу за стаканом?

— А ты выпьешь со мной, Оля?

— Я не пью. Ты же знаешь…

— Тогда мне не нужен стакан. Иди сюда!

Сжимая горло бутылки, я подошла к мужчине. Моя нагота меня не смущала, напротив, едва уловимый интерес Барсова к моим прелестям меня будоражил. Пусть смотрит. Пусть.

— Пиздец, ты тощая! — покачал головой Демид, снова расстраивая меня.

Неужели всё настолько плохо? Было бы стрёмно, у него бы на меня не стоял. Вот и сейчас его член был уже в полувозбуждённом состоянии, значит, я всё же его завожу.

Барсов забрал у меня бутылку и жадно отхлебнул прямо из горлышка.

— Возьми в рот.

Он намеренно разговаривал со мной, как со шлюхой, чтобы напомнить мне лишний раз, что он мой хозяин, но всё равно было неприятно. Я хотела устроиться между его ног, когда он меня поправил:

— Нет, не так. Жопой ко мне повернись.

Оседлав его грудь, я склонилась к его члену, выпячивая задницу. В одной руке Барсов всё ещё держал коньяк, а вторая тяжело накрыла мою ягодицу и сжала до боли.

Судя по тому, как мгновенно встал на дыбы его член, зрелище у Барсова было что надо. Он всегда был эстетом, поэтому тащился сейчас от вида моей звезды. Пусть не пиздит тогда, что я тощая!

Проведя ноготками по мощным мускулистым бёдрам Демида, я взяла в рот рубиновую головку члена, поласкала её языком, чувствуя, как она становится больше и твёрже. Бархатные мешочки яиц ладно легли в мою ладонь, и теперь перекатывались в такт моим посасываниям.

В такой позе я была максимально раскрыта для Барсова, но ему было мало. Он отставил от себя бутылку, освободив вторую руку, и развёл мои ягодицы в стороны с такой силой, что я думала, порвёт меня.

Мужские пальцы заскользили по внутренней стороне бедра, накрыли промежность, сжали. Я закрыла глаза, всё ещё рассчитывая на его ласку. Дёрнулась, когда меня лизнули между ног. Борода царапнула нежную кожу на бёдрах, язык ударил по клитору, и я едва не заорала от острого наслаждения.

— Ты пахнешь так же, как тогда… — раздалось у меня за спиной.

Я не стала уточнять, хорошо это или плохо. Что Демид имеет в виду, доведя до меня эту информацию. Он хотел, чтобы я ему отсосала? Именно этим я и занимаюсь.

Язык мужчины сменили пальцы. Он умело дразнил мой клитор и складочки, заставляя меня ёрзать попой от нетерпения. Я уже была влажной, была готовой снова принять его, но Демид не спешил, а может, и не собирался меня трахать, как хотелось мне. Возможно, он ограничится минетом — вот будет облом.

— Глубже бери! — рыкнул он, приподнимая бёдра мне навстречу.

Я и так впускала его в свой рот на максимум, как могла, опасаясь очередной долбёжки в горло, но Барсова эта глубина не устраивала.

— Чёрт, Оля, не так! — с досадой простонал он, сводя все мои старания на нет.

Спихнув меня вперёд, он поставил меня раком, разводя коленом ноги. Пальцы жадно впились в мои грудки, шею обожгло от его поцелуев, которыми он щедро покрыл её, то кусая, то зализывая свои отметины.

Боже, да! Вот так, Барсов! Давай, просыпайся, вылезай из-под своей брони!

— Обожаю твои волосы! — сказал Демид, методично наматывая их на руку.

Спиртное сделало своё дело. Хоть какой-то комплимент, можно сказать.

Он снова был во мне. Резко, туго, до самых яиц. Я всхлипнула от удовольствия, прогнулась сильнее, чувствуя позади себя нарастающую мощь.

— Давай, Барсов, выеби меня! — подзадорила я мужчину, в надежде выбить из него хоть какую-то эмоцию. — Трахни меня жёстко, как мужик!

Он раскатисто хохотнул, а потом рванул мои волосы на себя.