— Вот Соколянский, шеф отдела информации, — Катков показал досье с фотографией. — Он готовит информацию для политбюро…

— Я помню его, — вставил шеф, гордившийся своей памятью.

— Он уже четыре года работает на ЦРУ. Считается нашим лучшим марксистом и руководит идеологической работой в парткоме. А вот полковник Нефедов, руководитель секции в Управлении научно-технической разведки. Конечно, он не имеет доступа к такой информации, как Соколянский, но зато он в курсе всего нашего военно-промышленного потенциала. Огромные связи. И наконец, Рюмина — секретарь в отделе кадров, она имеет доступ ко всем нашим кадровым картотекам.

— Где они ее завербовали? — поинтересовался председатель.

— Как ни странно, в нашем санатории под Москвой. Подвели к ней человека на танцплощадке, он жил рядом в гостинице. Завязался роман, продолженный в Москве. Кроме того, на них еще работает генерал ГРУ Панченко.

Генерал вызвал особый гнев и даже грязноватые ругательства из уст председателя, словно нижним чинам работать на ЦРУ разрешалось, но вот генералам… Тут Катков представил план постепенной изоляции всей пятерки шпионов от секретов и провел мысль, что аресты могут подорвать позиции Маши и загубить все дело.

— Чтобы отвести подозрения от Маши, мы придумали очень тонкую операцию по дезинформации, как говорят англичане, красную селедку.

— Что это еще за красная селедка, Витя? Не та, которой ты любишь закусывать водку? — шеф прекрасно знал обо всех слабостях своего фаворита.

— Английские охотники, желая сбить собак со следа, пускают в дело эту сельдь, ее острый запах уводит их в сторону. Помните, как во время войны английская разведка подкинула немцам труп английского офицера с документом о планируемой высадке союзников в Африке, а не в Нормандии? Это и есть красная селедка.

— Небось для этого дела и своего офицера специально кокнули. Но это англичане, у них вероломство в крови, еще Ленин писал, что лицемернее английских лицемеров никого в мире нет, — шеф был образованным марксистом и Ленина знал досконально. — Сможем ли мы запустить такую красную селедку? И как долго все это будет длиться?

— Думается, мы не ограничены во времени… — сказал Катков.

Тут председатель встал и нервно прошелся по кабинету, неопределенности он не терпел и напомнил своему подчиненному о сложной ситуации внутри политбюро, где все были всегда готовы, как пионеры, перегрызть друг другу глотки. Что случится, если информация о предательской пятерке каким-то образом просочится к кому-нибудь из членов политбюро? Как будет выглядеть лицо, отвечающее за государственную безопасность, если станет известно, что он не трогает американских шпионов и позволяет им вести свои злодейские дела? Можно представить себе хриплый басок Генерального и его нескрываемое недоумение. Понятно, что арестовывать глупо, но это чисто оперативный ракурс дела. А как все это выглядит с политической точки зрения? Увы, работа КГБ и политика частенько входят в противоречие, вот и сейчас следует нащупать золотую середину. В этой золотой середине места для нашкодившего генерала не оказалось: несмотря на увещевания Каткова, председатель приказал его арестовать, правда, чтобы никто об этом не догадался, — задача практически невыполнимая, если, конечно, не «командировать» генерала на Северный полюс, причем одного и заручившись молчанием белых медведей. Остальных шпионов решили отвести от секретов, держать под колпаком и пока не тревожить.

От председателя Катков возвращался вместе с Кусиковым. Машина тяжело пробралась через переполненный центр и, лишь выйдя на Ленинский проспект, помчалась по средней полосе, сигналя фарами отдававшей честь милиции.

План операции предусматривал: Карцева отправить в отпуск и подумать, как жить дальше, Соколянского перевербовать и заставить дезинформировать американцев, Нефедова направить в длительную командировку в закрытый город Новосибирск, поставив за ним наружку, ну, а даму… поживем — увидим, не все сразу… Голова разламывалась от забот, руководители приказали притормозить и пошли по Ленинскому проспекту (водитель не упускал их из виду), внимательно рассматривая скудные витрины и размышляя о судьбах народа. Посетили и гастроном (свои личные впечатления о жизни масс Катков любил излагать председателю, когда иногда они пили пиво в сауне).

— Настоящая разведка, — учил шеф Кусикова, — начинается с продовольственного магазина. Вот тут мы, действительно, можем узнать, как живет наш народ и о чем он думает. Иногда слово, услышанное в очереди, в тысячу раз важнее самой ценной секретной информации.

— А вот и красная селедка! — вдруг обрадовался Кусиков, неприятно удивив шефа своим невниманием. — Вот она, селедочка. — и он указал на камбалу. — Вот она, одноглазая б…!

Кусиков захохотал, однако у шефа это не вызвало даже легкой улыбки. Как редко приходится видеть простой народ, наблюдать его радости и горести! В основном лишь из окна лимузина. А ведь любишь его и служишь верно! А народ легкомысленно толпился себе за вермишелью, водкой и докторской колбасой, толкался, переругивался и совсем не подозревал, какого калибра персона запросто бродит рядом и печется о ег о счастье.

В советском посольстве в Вашингтоне бурлила жизнь. Работали в тяжких условиях, народу набилось вагон и маленькая тележка, правда, и американцы в Москве не отставали, особенно если учесть, что они по глупости и из жадности нанимали на работу советских уборщиц, домработниц и кухарок (все агенты КГБ). Советским загранработникам такую роскошь не позволяли, иностранное присутствие не допускалось ни в каком виде, правда, был случай в Японии, где резидент нанял местную домработницу (гейшу, шипели потом злые языки), но за это он получил по шапке.

В кабинете у посла проходил утренний обзор прессы, Рус-лановский лишь иногда удостаивал его своим посещением, хотя требовал от своих разведчиков во имя просвещения и из внешнего уважения к МИДу не пропускать этих совещаний. Секретарша посла (естественно, тоже агент КГБ) уведомила его по телефону об окончании обзора, и он вышел в коридор, куда повалили дипломаты. Там он и столкнулся вроде бы неожиданно с военным атташе Львовым, дружески обнял его за талию и отвел в сторону.

— Послушай, Василий Иванович, ты, говорят, на днях едешь в командировку в Калифорнию.

— Все вы знаете, Александр Александрович, — чуть лукаво ответил Львов. — Так точно. Еду вместе с помощником и его женой. Жаль, что Нинка моя ребенком занята и не может.

— У меня к тебе убедительная просьба: захвати с собой дочку посла, пусть посмотрит девка Калифорнию. Он меня попросил…

Военный атташе чуть замялся, сразу представив себе жуткую картину: две пары, боже мой!

— У нас там свои дела будут… как бы она не помешала, — сказал он слабеющим голосом.

Но с резидентами КГБ лучше не портить отношений —. ничего хорошего тогда не жди. А тут еще к