Есть хотелось так, что я, наплевав на манеры, набила полный рот. С жадностью надкусила нектарин, и сок брызнул во все стороны, залив подбородок. Утерев рот тыльной стороной ладони, я увидела на ней густую темно-красную жидкость. Я в ужасе выплюнула кусок нектарина на тарелку, но тот был совершенно нормального цвета.

Зажав в кулаке недоеденный фрукт я, чуть не свалившись с кровати, бросилась в ванную. Прошлась рукавом по запотевшему зеркалу и в ужасе отпрянула. Рот, зубы были в той же густой багряной жидкости. Что это? Откуда? И я вспомнила: точно так же было, когда горел Фредерик. Постаравшись успокоиться, я снова вернулась к моменту пожара, но теперь внимательно смотрела на руки. Тем вечером пылающие языки пламени и запах гари ввели меня в такое состояние, что я совершенно забыла о себе: только обратила внимание, что на спине образовался огромный уродливый шрам. Я должна была увидеть свои руки, вернуться в собственное тело, но понятия не имела, как управлять процессом.

Стараясь не думать ни о чем постороннем, я позволила образам той ночи всплыть в моей памяти и попыталась сосредоточиться на некоторых из них. Мне удалось увидеть себя в лесу, на фоне языков огня, а когда я начала вглядываться в детали, языки пламени приблизились и коснулись моего сознания, обдав тело жаром. Поддаваясь порыву, я позволила им коснуться меня…

… и снова перенеслась в прошлое, в собственном теле.

Происходящее было абсолютно реальным. Яркий огонь ослеплял, заставляя щуриться, едкая химическая гарь забивала легкие, вызывая удушающий кашель. Но страха и оцепенения, как в первый раз, не возникло. Не тратя понапрасну время, я поднесла руки к глазам. Никаких сомнений: кожа блестит от рубиново-красной жидкости. Тогда я вытерла пальцы о джинсы и провела по губам и деснам, обнаружив ту же субстанцию. Следом во рту появился вкус: сладкий, тягучий, с металлическим оттенком. И я с ужасом поняла, что это кровь – чужая кровь.

Перепугавшись, я приказала себе вернуться назад, в ванную, в настоящее. У меня получилось: я стояла в ванной на том же месте, в той же позе. Открыв кран, я принялась ожесточенно полоскать рот до тех пор, пока не убедилась, что сплевываю абсолютно прозрачную воду, без малейшей примеси крови. Подняла голову, посмотрев на себя в зеркало, и отшатнулась: на долю секунды мои глаза, отразившиеся в его гладкой поверхности, сверкнули красным. Шатаясь, я направилась к кровати. Нужно хоть немного успокоиться.

Недоеденный нектарин, который я, оказывается, все это время держала в руке, с глухим стуком упал на поднос. Все остальные фрукты, которых я успела надкусить, были перемазаны красным. Подавив тошноту, я отправила их в мусорную корзину.

Что со мной происходит? Неужели близкий контакт с этими жуткими существами пробудил необъяснимые уродства, скрывавшиеся во мне?

Мне показалось, что я поспала всего пару часов. Но когда, одевшись, я спустившись в гостиную, с удивлением узнала от Гэбриела, что прошло уже два дня. Он налил мне чаю, и мы уселись на диван, обитый тканью шоколадного оттенка.

– Тебе очень к лицу это платье, – заметил он.

Списав его слова на обычную вежливость, я не удержалась от гримасы и язвительного ответа:

– Брук снабдила меня шелковыми нарядами исключительно розового и сиреневого цвета.

Непросто было побороть неловкость и чувствовать себя раскованно в коротком платьице с тонкими лямочками. Спасали только узкие черные джинсы, которые Брук пожертвовала мне еще раньше: они не пострадали во время погони, и теперь я надела их вместе с тем, что считалось платьем.

Гэбриел улыбнулся.

– Ну, Брук совсем девочка. Она обожает гоняться за модными новинками.

– По сравнению с ней я немного старомодна…

Мы шутили о платье, вернее, о его отсутствии, а я рассматривала Гэбриела. Светлые кудри заправлены за уши, несколько прядей упали на лоб, огромные глаза смотрят настороженно. Сложно не реагировать на совершенную красоту, но дело было не только в физической красоте: меня неудержимо влекло к нему, потому что я чувствовала связь между нами. Все, что мне было нужно, – просто находиться рядом. Гэбриел постоянно щелкал пальцами, будто хотел приступить к какому-то серьезному разговору, но понемногу его взгляд смягчился, лицо разгладилось: он наслаждался нашей непринужденной болтовней, а дела могли подождать.

– Пора возвращаться к нормальной жизни, – сказал он.

Видимо, серьезного разговора не избежать.

– Минувшая неделя выдалась, мягко говоря, напряженной. Тебе пришлось через многое пройти. А я хочу, чтобы ты была спокойна и счастлива.

Я кивнула. Размеренная жизнь мне не повредит, но для начала я хочу получить ответы на некоторые вопросы.

Прежде чем я успела открыть рот, Гэбриел уже произнес:

– Уверен, у тебя много вопросов, и я постараюсь ответить на них, только наберись терпения. Всему свое время, Чесси.

Раз он назвал меня так, значит, мы в доме не одни.

Быстро окинув гостиную взглядом, я остановилась на двери. Гэбриел кивнул. Значит, продолжаем непринужденную беседу.

– Я тут кое-что для тебя приготовил, – с довольной улыбкой сообщил он и взял с кофейного столика пакет. – Во-первых, «Блэкберрри». Номер на коробке. Я уже дал его остальным, а их номера уже забиты в твой телефон.

Я сделала большие глаза. Такого дорогого телефона у меня никогда не было – по крайней мере, воспоминаний об этом не сохранилось.

– Вот это да! Спасибо! – поблагодарила я с искренней улыбкой.

Тогда Гэбриел выудил из кармана золотистую, переливающуюся на свету кредитку.

– Я открыл для тебя доступ к моему счету. Тебе ведь нужны платья, туфли и куча всего другого, без чего, по мнению Брук, приличная девушка не проживет. – В глазах Гэбриела плясали озорные искры. – Она обещала поводить тебя по магазинам. Я в этом деле ничего не понимаю, а она – шопоголик со стажем.

– Нет-нет, я не возьму! – Никто и никогда за меня не платил, и исключений быть не могло. Я попыталась вернуть карту Гэбриелу, но он остановил меня движением руки.

– Пожалуйста, возьми. Считай это моим подарком, благодарностью за спасение Джоны. – Гэбриел говорил убедительно, но я помотала головой.

Тогда он нагнулся и прошептал мне на ухо:

– Позволь мне думать, что я сделал для тебя хотя бы малость. Пусть это будет ничтожной толикой того, что я тебе задолжал.

Снова загадки, снова недоговоренность. Я выжидающе смотрела на Гэбриела, но он, судя по всему, не собирался сдаваться. Ладно.

– Хорошо, но я все верну, когда найду работу, – заявила я, помахивая перед ним картой.

– Работу? – удивленно переспросил он. – Вообще-то, когда я говорил о возвращении к нормальной жизни, я предполагал, что тебе придется скрываться.

– Но я же не могу просиживать здесь дни напролет! Мне нужно чем-то заниматься!