Как же по-детски это прозвучало!

– Вы, Вера Ивановна, покушать заглянули? Бутерброд не желаете? – отреагировала она внешне так, как если бы и не слышала этой дерзости. – С колбасой, сыром? Может, вам с салом сделать и зеленым луком?

– Сука, – прошипела Розова, подходя к ней вплотную и обдавая Зою ароматом крепких цветочных духов. – Может, ты не поняла? Саша – мой. И на кухарку вроде тебя смотрит только с единственной целью – пожрать. Все поняла?

– Может, чаю? Вам с лимоном и сахаром? – Зоя смотрела ей в лицо и продолжала бесить ее своим невозмутимым видом.

– Я тебе все сказала. Еще раз увижу, что он здесь возле тебя трется, – уничтожу! Ты вылетишь отсюда, как пробка из бутылки.

– Может, коньячку, Верочка? Или самогонки? У меня здесь большой запас горючего… Выпей, милая, легче станет…

Вера оторопела. Все в группе знали, что она любительница выпить. И что начались у нее проблемы на этой почве после громкого развода с актером Николаем Сизовым.

Вера, выплюнув грязное ругательство, круто развернулась и вышла с кухни.

Зоя покачала головой. Вот только этого ей еще и не хватало! Какая-то актрисулька, выпивоха, будет ей еще угрожать! Саша, видите ли, ее! Да он принадлежит всем женщинам, которые его просто обожают. Неженатый, молодой, красивый, талантливый, скромный! Говорят, он все свободное время, что отдыхает в своем трейлере, читает Диккенса! Сказка, а не мальчик! И, конечно, он заглядывает к Зое сюда не только ради еды, он увлечен ею, часто сидит рядом, смотрит на нее и либо молчит, либо открыто говорит, что любуется ею. Что ему нравится, что она такая худенькая, что хрупкая и что ему хочется ее оберегать, словно она сделана из фарфора. Что он не может оторвать взгляда от ее длинных тонких пальцев, которыми она прикасается к продуктам. Говорит, что ей очень идут толстые свитера, в которых она готовит прохладным утром, когда окно кухни распахнуто, и пахнет садом, а дом заполняется птичьими голосами…

А однажды утром он пришел и принес ей большой пакет, открыл его и извлек голубой толстый кашемировый свитер, мягчайший, нежнейший и такой теплый!

– Надень! – попросил он, и Зоя, отодвинув от себя банку с кофе, взяла в руки свитер, обняла его, заранее зная, как ей в нем будет хорошо. – Надень, прошу тебя. Это мой тебе подарок. Могу же я сделать подарок женщине, которая мне так нравится?

И она надела. На тонкий черный свитерок, в котором была. И утонула в мягком шерстяном голубом облаке. Свитер был, конечно же, новый и пах так, как пахло, наверное, в дорогом бутике, чем-то приятным, цитрусовым.

– Где ты его купил? Он невероятный! Прелесть что за свитер!

Он взял ее за руку и поцеловал ее розовые ноготки, затем слегка потянул за руку и закатал рукав свитера, чтобы он не мешал ей готовить.

– Такая тонкая, нежная рука… Зоя, ты прекрасна! И знай, даже когда ты своими руками просто нарезаешь багет, он становится в тысячу раз вкуснее. Я бы все отдал, чтобы ты всегда была рядом со мной, чтобы резала багет, чтобы наливала мне кофе, но только мне…

Он много разных глупостей ей говорил и все норовил поцеловать, но каждый раз Зоя отстранялась от него, понимая, что ничем хорошим это для них обоих все равно не закончится.

Пусть все остается как есть, решила она. Ему нравится бывать рядом с ней, а она радуется каждый раз, когда видит его. Еще она вдруг поняла, что он благотворно действует на нее, что она впервые почувствовала к нему, мужчине, желание. И могла бы, в сущности, подпустить его к себе. А вот Олега – нет.

Зоя вышла из кухни с подносом и понесла под навес, позвонила в колокольчик, приглашая всех шатающихся по саду актеров перекусить. Затем вернулась за еще одним подносом и термосами, которые носила в большой удобной корзине.

Актеры налетели как саранча. Какой же веселый и шумный народ! Солнце пригревало, нежная листва фруктовых деревьев радовала глаз, все вокруг казалось таким ярким, «киношным», легким!

Появившаяся возле стола Розова молча, с хмурым видом взяла бутерброд, налила себе кофе в пластиковый стаканчик и отошла. Потом вышла из своего трейлера главная героиня, актриса Алина Попова, изящная блондинка с зелеными глазами. Все пророчили ей с Горностаевым роман хотя бы на время съемок, но потом выяснилось, что у нее есть жених не из киношников, какой-то серьезный бизнесмен, который приставил к ней охрану из своего брата-бездельника, который за зарплату ходил за Алиной по пятам и действовал ей на нервы. Единственным местом, куда ему запрещалось входить, был как раз ее трейлер.

Зоя ушла в дом с пустой корзиной и вернулась с полной яблок и груш. На них еще блестели капли воды. Алина тотчас взяла грушу и отправилась с ней гулять по саду. На ней были легкие светлые брюки и розовая туника. И так ей все это шло, что Зоя, невольно сравнив ее наряд с собственной одеждой, пусть и теплой, но бесформенной, погрустнела. Когда же она созреет для того, что захочет сменить не только темные обои и шторы с темного на светлое, но и собственную одежду (голубой свитер – первая ласточка обновления)? Когда же она придет в себя настолько, что ей захочется уже нравиться мужчинам? Когда захочет купить красивое белье, платья, что-то нежное, женственное, с кружевами и вышивкой? Когда она перестанет прятаться от мира в свитера и штаны? Нет-нет, она пока не готова показаться в чем-то прозрачном или облегающем, что будет подчеркивать ее формы. Она и штаны-то носит широкие, чтобы никто не заметил, насколько стройны ее ноги. Скрывает и полную грудь (и это при всей своей худобе!), прячет под складками непомерно больших вязаных балахонов – не надо, чтобы ее видели, оценили ее размер.

Откуда ни возьмись показался Саша Горностаев. В красном джемпере и синих джинсах. Подошел, вежливо поздоровался с Зоей и взял бутерброд. На людях он вел себя, конечно, не так, как с ней наедине, на кухне.

Он присел за стол, и к нему тотчас подсела Вера Розова.

– Мне бы порепетировать с тобой ту сцену, где я вешаюсь на тебя… Поверь, мне и самой противно это делать…

Зоя, услышав это, вдруг поняла, что Вера играет одну из богатых девушек, которые и собираются по сценарию извести добрую и порядочную героиню Алины. И надо же – она вешается на Сашу