одинаково великолепно владел всеми четырьмя стихиями.

Габриэль Мейз…

Если Блэквуд узнает о нем, если поймет, что я была с ним — мне конец.

— Я не стану тебе рассказывать только потому, что ты этого требуешь, — судорожно произнесла я, зябко обнимая себя за плечи.

Сейчас шелковые простыни не казались мне чем-то роскошным и изысканным. Они были холодные и неуютные, тогда как мне хотелось вновь ощутить тепло махрового халата, который лежал прозрачной льдиной на полу.

Лоренс нахмурился и показательно сжал в ладони оставшийся лед, превратив его в снежную крошку.

Он сделал шаг мне навстречу, и я упрямо вскинула подбородок, встречаясь с пронзительным взглядом его голубых глаз.

Я не боялась, словно его руки всегда дарили мне только наслаждение и тепло…

Нет, это было не так.

К моему удивлению, Блэквуд прошел мимо, приближаясь к платяному шкафу стального цвета. Молча достал из него полотенце, чистую белую рубашку и обернулся ко мне.

— Зачем я здесь? — вновь переспросила, взглянув на свои голые ноги в синяках и царапинах.

Захотелось плакать.

— Хочешь, чтобы я вернул тебя обратно? — с вызовом произнес он, а после кинул мне на кровать чистые вещи. — Это можно устроить.

Я изумленно взглянула на него, искренне не понимая сей жест доброй воли.

В чем подвох?

Я же унизила его и даже, кажется, чуть не убила пару минут назад, а он… помогает мне?

Почему?!

— Почему бы тебе не сделать это? Тогда все увидят мой позор. Меня отчислят. Я перестану путаться у тебя под ногами, а ты, наконец, заживешь спокойной жизнью, вернув себе первенство.

Я говорила все это, а мой голос дрожал.

— Ты действительно думаешь, что меня это волнует? — иронично ответил он, и на его красивом лице отразилась усмешка. — Ты мне нужна, Фрэйз.

Нужна?

От его слов у меня сердце едва не остановилось в груди.

— Ты моя игрушка, спасение от скуки… — невозмутимо пояснил он, пока я неподвижно сидела на месте, приоткрыв рот. — А теперь иди и прими ванну.

Он говорил это на полном серьезе, абсолютно наплевав на мои чувства.

Мерзавец!

Но…

Мне нужно было воспользоваться его предложением.

Голая я далеко не уйду. Да и согреться очень хочется, хорошенько смыв с себя грязь, пыль и размазанную тушь на лице.

Святые маги, неужели я в таком виде сидела в кабинете ректора?!

Жар коснулся моих щек, и я постыдно отвернулась, что не укрылось от внимательных глаз Лоренса Блэквуда.

— Фрэйз? — вопросительно произнес он, словно прочел мои мысли.

— Мне нужно вернуть свои вещи, — выкрутилась я, и Блэквуд невольно усмехнулся.

— Те мокрые тряпки? — уточнил он, и я смутилась еще сильнее, уставившись на свои голые колени. — Наденешь другие.

— У меня нет… — произнесла, неловко запнувшись, и Лоренс внимательно на меня посмотрел. — У меня нет других вещей.

— Что? — изумленно переспросил он, словно не расслышал, и я схватила в охапку рубашку с полотенцем, не собираясь видеть его презрительный взгляд.

Я вскочила с кровати и уверенно направилась в сторону узкой двери, интуитивно предположив, что она ведет в ванную комнату.

И не ошиблась.

Оказавшись внутри, я закрыла за собой дверь, запечатав ее заклинанием, чтобы никто не смог войти, а после обернулась и на мгновение застыла, переводя дух.

Я увидела жемчужную ванну в невероятно красивом серебряном обрамлении, серые коврики, огромное зеркало в пол, душевую кабину и широкую раковину с массивными металлическими кранами.

Все было нейтральных серых оттенков, что, несомненно, что-то говорило о владельце этой комнаты.

Сдержанность и роскошь здесь идеально гармонировали между собой.

Неужели для богатых учеников предоставляются настолько шикарные условия? Почему тогда Дэбра не живет в подобных?

Мысль промелькнула мимолетно, и я медленно прошла дальше, положив вещи на специальную полку, затем открыла вентиль над ванной, и вода хлынула сразу из трех кранов, напоминая водопад.

Красиво…

Обстановка зачаровывала, шум воды успокаивал. Я могла бы даже забыться, если бы не одно «но»…

Всюду был запах лаванды и вереска, неизбежно напоминающий о присутствии мерзавца за дверью.

Я ничего ему не скажу, а после и вовсе забуду о нем, когда покину стены этой академии.

Навсегда.

19.

Я расслабленно лежала в ванне, откинув голову на мраморный край и закрыв глаза.

Горячая вода приятно обволакивала со всех сторон, позволяя расслабиться и выровнять дыхание.

Сейчас я на удивление хорошо себя чувствовала, ощущая безопасность, словно за стеной не было никакого напыщенного мерзавца, готового покарать меня.

Мне было плевать.

Я добавила в ванну какой-то ароматный гель и сейчас нежилась в белой пене, переваливающейся за край ванны, словно облако.

Стопы ныли, царапины щипали, но этот физический дискомфорт несравним был с тем, что таилось в моей душе.

Я отгоняла непрошеные мысли, стараясь не думать о Габриэле Мейзе и своем позорном побеге, но…

Я закрыла мокрыми ладонями лицо, едва не взвыв в голос.

Сегодня я не явилась на лекции, меня наверняка все обыскались, а я лежу сейчас в роскошной ванне Блэквуда, стараясь не думать обо всем этом кошмаре.

Нужно заканчивать это недоразумение…

Мне нельзя находиться здесь.

Я приподнялась и стала быстро намыливать себя мягкой мочалкой, не упустив ни единого участка обнаженной кожи, затем тщательно промыла спутанные длинные волосы и осторожно вылезла из ванны.

Пора убираться отсюда.

Я торопливо вытерлась полотенцем, и уже было потянулась за рубашкой Блэквуда, как на мгновение застыла.

Стоит ли?

Он и так считает меня своей собственностью, а его рубашка…

Я осторожно взяла ее в руки и поднесла к лицу, глубоко вдыхая запах лаванды.

Его рубашка пахла им.

По коже пробежала дрожь, и я порывисто мотнула головой, быстро надевая ее, а затем ловко замотала волосы белоснежным полотенцем.

Выходить из ванной комнаты не хотелось, но я и так задержалась здесь дольше положенного. Ноги дрожали, предвкушая наказание, которое ожидало меня за стенкой.

В конце концов, не просто так он притащил меня сюда…

Расплата за унижение неизбежна.

Я глянула на себя в зеркало, отметив чистое лицо и полуоткрытые губы, что на фоне бледной кожи казались яркого цвета. Красная прядь волос случайно выбилась из-под полотенца и аккуратно спадала на лицо, а кипенно-белая рубашка едва прикрывала мои колени.

Неужели это я?

Казалось, со всеми этими событиями, я должна была выглядеть изможденной, усталой. Но в глазах сиял странный блеск, а на лице отражался багряный румянец, выдавая мое возбуждение.

Может, Блэквуд прав? И я действительно себя плохо знаю?

Я неловко сжала в пальцах длинные рукава рубашки и чуть приподняла подбородок, собираясь