Матье напряженно думал.

— Есть идея. А что, если нанести по этой китайской установке небольшой превентивный удар вашими ядерными ракетами? Как вам такая мысль?

Старр решил не поддаваться ярости — она вызывала в нем желание покончить с Матье раз и навсегда. Толку от этого не было никакого. Вместо него появится кто-нибудь другой.

— Нормальный уловитель захватывает энергию в тот момент, когда она покидает тело, в момент ее естественного высвобождения, — сказал он. — Но здесь, по мнению Каплана, мы имеем дело со сверхмощностью, а значит, с возможностью, нет, вероятностью сверхпритяжения, вырывания. То есть это у живых людей заберут их…

— …их души, — подсказал Матье. — Говорите-говорите, не стесняйтесь.

— Пока китайцы питают свою систему энергетическими поступлениями от собственного народа… по большому счету, что китайцы делают с китайцами, африканцы с африканцами или чехи с чехами, нас не касается. Но в данном случае существует прямая угроза нашим гражданам, и мы не можем действовать под девизом: «поглядим, что получится».

— Святой эгоизм, — изрек Матье.

За окнами машины показалась Сена. Капли дождя барабанили по лобовому стеклу. Старый добрый дождь начала времен.

— Они смогут улавливать энергию всего мира, на триста шестьдесят градусов вокруг, — сказал Старр.

— Ну и что? Это ни в чем принципиальном не отличается от того, что НАСА называет «технологической премьерой»… или идеологической. Один черт.

Старр засунул руки глубоко в карманы, стараясь не дать воли кулакам.

— Не забивайте себе голову этой ерундой, — сказал Матье. — Конечно, нет никакого способа оценить эффективность…

— Чудная терминология, — пробурчал Старр.

— …да, в общем, и шансы этого небольшого китайского эксперимента на успех… Прецедента ведь нет.

— Есть прецедент, — сказал Старр. — Вы слышали об «имплозии» в Мерчентауне?

— Слышал.

— И что?

— Так там стоял аппарат первого поколения.

Дождь пошел на убыль. В тумане показался Нотр-Дам. Чистое совпадение.

— Я припоминаю, что мы предупреждали заинтересованные правительства об опасности сверхмощных аккумуляторов, — сказал Матье. — Как бы там ни было, я не верю, что китайцы смогут заставить работать свой «неограниченный» энергоуловитель в неограниченном радиусе по той простой причине, что все это обернется против них самих… Можете быть уверены, они об этом подумали… Но коль скоро Пентагон беспокоится… Почему бы попросту не сбросить на Китай бомбу? Превентивная самооборона, ведь так это, по-моему, называется… Все лучше, чем иметь дегуманизированного президента Соединенных Штатов. Вам неуютно оттого, что вы не знаете, что ждет китайцев в будущем. Сбросьте на них бомбу. Тогда узнаете.

Старр одержал одну из самых великих побед в своей жизни: он улыбнулся.

— Да успокойтесь же, полковник. Китайцы переусердствовали. Они руководствуются устаревшими теориями. Еще не придумали способа управлять таким количеством энергии. Не хватает нового фундаментального теоретического принципа. «Гениальной идеи», если хотите…

— А как ваши дела? — вежливо поинтересовался Старр.

— Жду вдохновения, — ответил Матье.

Все население Юань-Синя погибло в 21.30, в тот момент, когда из-за технической неполадки включился один из энергоуловителей среднего радиуса действия. Ученые, инженеры и рабочие, находившиеся на расстоянии ближе восьми километров, погибли мгновенно, так же как и три спасательные команды, посланные на место аварии. Никакого материального ущерба нанесено не было. Здания, скот и посевы не пострадали, и во всей коммуне не разбилось ни одного оконного стекла. Поскольку пульт управления находился внутри зоны бедствия, отключить уловитель оказалось невозможно. Китайской авиации пришлось разбомбить свои же установки.

Воздействие притяжения — втягивания — сказалось далеко за пределами Юань-Синя. В радиусе примерно сорока километров население было доведено до состояния полного слабоумия. При этом среди пострадавших отмечались кое-какие различия в поведении: одни принялись маршировать сплоченными рядами, скандируя марксистско-ленинские лозунги, другие погрузились в эйфорию, как будто, лишившись человеческих черт, они одновременно освободились и от забот, присущих этому биологическому виду. Все тем не менее сохранили способность повиноваться и работать, и делали это даже лучше, чем прежде, но лишь пока рядом находился кто-то, кто отдавал приказы. В этом, по крайней мере, проявились положительные последствия аварии.

Китайские газеты писали о саботаже, осуществленном неким «прихвостнем банды четырех»[22]. В системе, однако, все же имела место «техническая неполадка». Рядом с пультом управления было найдено тело генерала Пэя Циня.

Тупов ждал Мэй в «Кафе де ла мэри» на площади Сен-Сюльпис. Русский был похож на владельца секс-шопа. Вместо лица — кусок сала с невнятно вылепленными на нем чертами.

— Извините, я немного опоздала, господин Тупов.

Человек из КГБ коснулся шляпы и отпустил комплимент в духе девятнадцатого века:

— Ждать вас уже само по себе наслаждение, мисс Дэвон.

У него была привычка привставать с места, когда он делал кому-нибудь комплимент, — собранные в гузку губы растягивались, и рот сверкал всей своей внутренней ювелирной отделкой.

— Что-то новенькое?

— По-моему, да.

Она протянула ему пленку, которую записала по просьбе Матье: «Преступления Сталина» Брадского.

— Но почему…

— Профессор Матье обещал держать вас в курсе.

— Он держит в курсе также и китайцев, и американцев, — с горечью сказал Тупов. — Этот великий ученый, мне кажется, начисто лишен классовой сознательности. Но почему «Преступления Сталина»?

— Похоже, там есть что-то, касающееся сути дела. А больше я ничего не знаю, господин Тупов. Я же не из ученых. Наверное, в этой книге сказано что-то важное. Иначе зачем бы Марк стал ее записывать?

— А зачем подсовывать нам досужие вымыслы какого-то пошлого провокатора, агента ЦРУ, предателя родины, одного из тех, кого вы называете «диссидентами»? Вам не кажется, что с его стороны это просто безвкусная антисоветская шутка?

— Господин Тупов, профессор Матье питает величайшее уважение к достижениям ваших руководителей в области управления энергией своих граждан. Он говорит, что в этом смысле вы впереди всех.

Матье сказал ей: «На вот, отнеси этому гаду. Я было подумал послать ему „Архипелаг ГУЛАГ“ Солженицына, но следует соблюдать историческую последовательность».