Настоящий кабинет не только не стремится рассеять это неизбежное недоброжелательство, но увеличивает его целым рядом ошибок.

Более того, всякое министерство, составленное исключительно из представителей бюрократии, неизбежно обречено на отсутствие доверия со стороны представительных учреждений, без которого невозможно приобрести необходимый авторитет в их глазах.

Не личные качества того или иного руководителя ведомства, не его опыт или добрые намерения способны обеспечить ему необходимый авторитет в политической жизни. Очень часто случается, что одного добросовестного исполнения бюрократических обязанностей оказывается недостаточно для успешного разрешения новых проблем в сложной и весьма разнообразной обстановке. А так как симпатии народа остаются с Думой, вся враждебность направляется против министерства, и это не может не вызывать роковых последствий для управления государством и для спокойствия страны.

Дума, занявшая враждебную позицию по отношению к исполнительной власти, игнорируется этой властью и, встречая с ее стороны такое к себе отношение, вынуждена оставаться в оппозиции, не уделяя внимания практической плодотворной работе. Дума такого состава перестает представлять из себя мирный законодательный орган и все более превращается в горнило революционных страстей.

Настоящий состав Думы, будучи плохо подготовленным – нужно признать это – к законодательной работе ввиду недостаточной подготовленности большинства ее членов, не может быть, однако, охарактеризован как исключительно революционный. Совершенно верно, что он включает крайние элементы, но они не играют руководящей роли. Большинство Думы состоит из сторонников мирной законодательной работы, враждебных революции. Только ненормальное положение и необходимость применять свои поступки к этому положению склоняют Думу к протестам и недовольству по адресу правительства. Законы, внесенные Думой, заранее осуждены на отклонение.

Поставленная в такое положение, Дума теряет мало-помалу доверие к правительственной власти и привыкает рассматривать правительство как враждебную силу. Несомненно, что Дума из-за неудачной избирательной системы не дает полного представительства всех слоев русского населения, напротив, имеются значительные и влиятельные круги общества, которые совершенно лишены представительства. Крестьяне далеки от того, чтобы отражать истинное настроение земледельческого класса. В Думе господствуют так называемые городская интеллигенция и полуинтеллигентные представители земледельческих кругов. По мнению невежественных крестьянских масс, Дума настолько всемогуща, что может передать землю всему населению и избавить его от безработицы и голода.

Одно это обстоятельство делает не только нежелательным, но и весьма опасным разрыв между правительством и Думой. Единственный путь, способный помешать этому, состоит в восстановлении нормальных отношений между обоими учреждениями, что невозможно без замещения нынешнего кабинета новыми министрами.

Необходимо призвать к власти людей, способных добиться понимания у Думы.

Новое министерство одно только способно спасти авторитет правительства и вполне восстановить к нему доверие и уважение народа.

Нежелательно, однако, составлять новое министерство из представителей какой-либо одной политической группы. Только образование министерства смешанного характера будет наилучшим образом отвечать требованиям момента. Это совершенно очевидно, так как в настоящее время правительство должно быть свободно от партийного влияния и от всякой зависимости от узких взглядов и теорий. Действительно, различные группы в Думе не имеют настоящих признаков политических партий в собственном значении этого слова, поскольку они не приняли еще законченных форм и не являются правильным представительством слагающихся различных социальных группировок в стране.

Министерство, составленное из членов одной партии, было бы парализовано в своей деятельности теми обстоятельствами, которые были приняты ею в прошлом. Необходимо, чтобы перемены в направлении внутренней политики определялись инициативой монарха и не вынуждались бы у него влияниями той или иной партии.

Император свободен в замещении одного министра другим и, делая это, должен руководствоваться соображениями об общем благе, а не требованиями партий, участвующих в политических конфликтах.

Это не должно, однако, обозначать, что какой-либо отдельный член Думы не может быть призван для работы в новом министерстве; наоборот, таким путем правительство дало бы доказательство своего решения порвать с прежней бюрократической системой. Настоящее министерство бессильно, продолжает совершать ошибки и придерживаться традиций, которые уже получили всеобщее осуждение.

Новое положение требует новых людей. Образование министерства с участием членов Думы, помимо того что произведет благоприятное влияние на общественное мнение, в то же самое время внесет замешательство в ряды оппозиции. Все умеренные элементы объединятся для защиты министерства против нападок крайних элементов, которые будут таким образом дезорганизованы, и недоверие, существующее между народом и правительственной властью, будет уничтожено. Наконец, самый факт участия членов Думы в органе исполнительной власти увеличит интенсивность работы самой Думы. Она осознает сложность проблем, стоящих перед государством, и почувствует тяжесть власти. Это успокоит крайние элементы и создаст тенденцию к умеренности, которая неизбежно появится вместе с чувством ответственности за совершаемые действия. На пост председателя Совета министров нельзя найти лучшего кандидата, чем настоящий председатель Думы Муромцев, который пользуется громадным авторитетом среди членов этого учреждения. Выбор Муромцева, человека холодной рассудительности и положительности ума, предпочтительнее перед выбором какого-нибудь другого общественного деятеля, так как он не принадлежит ни к одной партии, которая пыталась бы контролировать его политические поступки. Его замечательное самообладание и хладнокровие быстро снискали бы ему авторитет в административных кругах.

То, что Дума теряет в лице Муромцева образцового председателя, если он станет председателем Совета министров, не должно рассматриваться как препятствие, так как в результате этого центр влияния переместится от Думы к правительству и влияние Думы соответственно уменьшится. Правительство – а не Дума – примет на себя, таким образом, руководство в деле преобразования России.

Наиболее трудным представляется выбор министра внутренних дел. Ясно, что употребление военной силы и полиции для подавления революционного движения может быть доверено только человеку, который решался бы на энергичные действия только в случае крайней необходимости и в то же время восстановил бы в своем министерстве порядок и дисциплину, которые столь необходимы.

Человек, пригодный для этого дела, должен быть беззаветно предан своему долгу перед государством, так как эта служба требует в настоящий момент величайшей самоотверженности. Таким министром мог бы быть член настоящего кабинета Столыпин или Муромцев, который мог бы совмещать обязанности председателя Совета министров с обязанностями министра внутренних дел при условии, что в этом случае он имел бы в качестве своих сотрудников Муханова или князя Львова.