Вздыхаю и зачерпываю кашу, которую снова подношу Котику на поедание.

— В общем…помнишь, ты предлагал мне пойти к психологу?

Папа напрягается.

Вообще, если мы говорим до конца откровенно, то в тот день, когда он предложил — я устроила дикий скандал со слезами и грязными ругательствами. Орала, что не сумасшедшая! Что я нормальная! Что я справлюсь! Меня почему-то так вынесло…я не знаю, будто в груди красным замигало, понимаете? Мол…согласишься, точно все кончено будет. Будто если я пойду на сеанс — значит откажусь от наших отношений…

Такая дурость…

Это детство в заднице заиграло явно, теперь я прекрасно понимаю. Наверно, папа тоже понимал, потому что словом больше не обмолвился ни разу. Ему осталось только терпеть и ждать, когда я созрею…

— Кажется, я…думаю, что я готова.

Не веря своим ушам, отец пару раз хлопнул глазами, но быстро подавил все эмоции, которые могли бы меня снова напугать и заставили бы закрыться.

Это как с диким зверьком, знаете? Идет на контакт? Не шевелись, чтобы не спугнуть. Я себя именно так и чувствую, когда он сдержанно кивает и прячет улыбку за притворным кашлем.

— Хорошая новость.

— Ты заболел? — театрально выгибаю брови, — Может не поедешь ни на какую рыбалку?

— Еще чего! Я уже…другу обещал, да и потом Котику!

Ага-ага. Снова «друг», таинственный приятель, к которому он уже раз десять ездил «загород» на дачу. Интересно, тот дом, который они снимают, Лариса заставила своим чудным вареньем? Потому что, кхм-кхм, я сожрала сегодня ночью последнюю банку. Ну это так...мелочи жизни, превратности судьбы. Обсудим это позже.

Усмехаюсь. Когда этот бред кончится? Без понятия, но я даю ему это время. Меньшее, чем я могу отплатить взамен.

— Ну раз Котику обещал, то это да…Может, когда вернешься, поговоришь с Ларисой?

Папа тут же густо краснеет.

— С Ларисой? О чем это?

А я наслаждаюсь. Как говорится — время то да, но подколы никто не отменял.

— Ну как? Она же у нас врач...

Я специально делаю ударение на "нас", чтобы дать ему понять: не против, не обижусь, только порадуюсь. Ведь радуюсь! Лариса замечательная женщина. Правда. Ей сорок пять, она успешный хирург, а еще просто потрясающе красива! Плюсом, ко мне относится очень тепло, Котика обожает — это, конечно, едва ли показатель, потому что его обожает весь наш дом, но все равно! Она разительно отличается от Инны, зато чем-то похожа на мою мамочку. И самое главное: папа рядом с ней помолодел, светится и...кажется, счастлив? Нет, он совершенно точно счастлив! Как я могу быть против?

Папа ловит намек сразу. Он ничего не говорит, вытирая щечки малышу, а как будто дает себе время на принятие какого-то решения. Я тоже не давлю. Отстраняю пустую тарелку в сторону и жду, разве что улыбаюсь, наблюдая за ними.

А потом совсем тихое звучит:

— Ты правда не против?

Нет, это утро действительно должно быть официально внесено в реестр самых потрясающих «начал чего-то нового» всех времен и народов! Сердце щемит от радости и счастья, в окно бьет солнечный свет, Котик съел всю тарелку каши и почти не заляпал пол и папу!

Как же хорошо…

В сердцах и со всей своей нежностью я сжимаю его ладонь и шепчу:

— Я правда только «за». Никогда не хотела, чтобы ты был один, и...мама бы тоже этого не хотела.

Папа поднимает на меня глаза, а в них уже нет той жуткой печали, какая была раньше, скорее теплая грусть.

— Я никогда не забуду твою маму, Жень.

— И не надо. Тебя никто не просит забывать или делать вид, что ее никогда не было. И если ты будешь счастлив, это тоже не будет значит, что ты стер маму из памяти. Это не предательство. Это просто новое начало, которое ты заслужил...

***

Прощаться с моими мужчинами, мне сложновато и грустно, но все опять же в светлых оттенках. Так странно. Я о темноте ни на секунду не думаю, хотя, если честно, оставаться одной не люблю. Сейчас даже это меняется. Наверно, я воспринимаю все, как способ дать себе время разобраться — иногда это полезно. Остаться наедине со своими чувствами...

— Малыш, веди себя хорошо и слушай во всем дедушку! — пристегивая Котика ремешками, я улыбаюсь.

Он мне в ответ тоже улыбается и кивает активно.

— Дя, мамуля!

Черт возьми! Я в жизни не видела настолько лучезарного ребенка и, наверно, это тоже значит, что все хорошо?

Справилась. По крайней мере пока я справилась с ролью мамы. Котенок ни в чем не нуждается, растет хорошо, развит не по годам! Он — счастливый ребенок, а это, наверно, моя заслуга? Конечно, и папина, его лепту я ни в коем случае не преуменьшаю, но…я действительно справилась, да?

— Ты тоже веди себя хорошо, — слышу наставление с переднего сидения, — И без глупостей!

— А что? Неужели расхотел еще одного внука?

Вы слышали?! Я, кажется, только что пошутила на такую тему! Сама! Впервые за три года! И так этому удивлена, что замираю всем телом. Папа в ответ тоже шокирован не меньше — глазами хлопает, смотрит на меня, как будто видит впервые, а потом тянет.

— Жень…я знаю, что на такие вопросы правду не отвечают, но…ты под наркотой?!

Господи!

Начинаю громко смеяться, а Котик, пусть совсем ничего не понимает во «взрослом разговоре», вторит мне.

— Деда у нас дурак, да?

— Ду-рак!

— Ну класс! Учи его, давай!

На очередной папин бубнежь закатываю глаза, а потом приближаюсь к сыну и целую его в пухлую щечку.

— Я тебя очень люблю.

— И я тебя, мамуля, — сынок меня обнимает, плотно сжимая ручки на шее, а я его по спинке глажу и продолжаю наставлять.

— Развлекись на озере, и будь джентельменом с Ларисой. А то сбежит от нас…

— Ха-ха! — папа цыкает, но я ловлю улыбку, а Котик радостно дергает ручками.

— Ляриса! Ляриса!

— Попроси у нее для меня варенья, ладно? — шепчу, сынок кивает и тянет хитро.

— Приеззай к ням, мамуля!

— Может быть и приеду? А что? На дачу то к другу...

Папа обреченно вздыхает, и под веселый смех и невнятное улюлюканье Котика, закрываю дверь кроссовера, а потом смотрю, как задние габариты зажигаются. Папа открывает окно с моей стороны, чтобы попрощаться, я ему махаю и долго