бледность отливала нездоровым жёлтым оттенком — так выглядит покойник, если опустить в погребальную яму факел.

В ход пошли инструменты: кайла, долота, молоты. Чем шире открывался зев, тем больше рабочих в оторопи замедлялись, а то и вовсе отходили в сторону с открытыми ртами.

Когда в дыру уже мог пролезть взрослый мужчина, повисла удушающая, как забившая горло пыль, тишина.

Рабочие обменялись ошарашенными взглядами. Чины администрации затравлено собрались в кучку и смотрели больше по сторонам, чем в открывшийся проём, боясь взрыва или обрушения — вот и всё, что они знали о тоннелестроении, впервые присутствуя на объекте такого рода и пропитавшись опасениями, которые живо подстегнуло недавнее лицезрение закованного в кожух «выжигальщика».

Инженер нервно поморгал, стащил фуражку, поскрёб козырьком лысину.

— Фёдор Фёдорович, — как-то жалобно позвал губернатор.

Дараган даже не повернулся. Он решительно наклонился, протиснул в дыру верхнюю половину тела и осмотрелся.

Если высота боковых стен тоннеля, в котором осталась задница Дарагана, не превышала двух саженей, то сводчатый проход с другой стороны расправлял плечи в почти бесконечный полумрак, где парили — так высоко, так загадочно, так пугающе — красные огоньки. Вдалеке проход расширялся, переходил, насколько можно было судить, в некий пещерный комплекс, виднелись костры, выбитые в скале ниши, в которых на грязных креслах или кучах тряпья сидели какие-то фигуры…

Но всё это было далеко, плывущее, нечёткое, и, могло статься, являлось лишь плодом странной галлюцинации, вызванной кислородным голоданием, газом и пылью… Но кое от чего нельзя было откреститься. Перед инженером на рельсовом пути стоял локомотив. Танк-паровоз серии Ф. Яркое око буферного фонаря казалось некой светящейся раной в металлическом теле махины.

Именно паровоз привёл в смятение людей в тоннеле, всех, кто понимал: никакого локомотива здесь быть не может, не должно! Когда расширили прореху, он стал хорошо виден даже из ряда лампоносов.

«Мы не попали, — пронеслось в голове Фёдора Фёдоровича. — Ходы не сошлись… только… Как такое возможно?»

Геодезисты постоянно следили за тем, чтобы тоннель не отклонялся от намеченной оси. Для этого над землёй и под землёй закрепили точки-ориентиры, от которых маркшейдеры вели отсчёты. Западный и восточный коридоры неуклонно двигались навстречу друг другу на четырёхсотметровой глубине.

«Куда мы вышли?»

Его пальцы сжали испещрённый трещинами край дыры.

* * *

Где-то от станции Очамчире поезд, словно в безмолвной обиде на молчание Чёрного моря, стал забирать вправо, углубляясь в горы. Лязг сцеплений на крутых поворотах и стук колёс на стыках. Трасса карабкалась по каменным склонам, брала за копирку извивы горных речек.

За станцией Ципа поезд нырнул в пробитую в скале тёмную арку, и в вагоне зажгли свет. Появилось щекочущее нервы ощущение выжидающей тьмы, притаившейся за сиденьями, оттеснённое к стенам тоннеля.

— Сурамский тоннель, — сказал в раздумье мой попутчик.

— Ага, — воодушевлённо ответил я. — Всегда мечтал по нему проехать. Столько читал, слышал…

— Кем вы работаете?

— Я инженер.

— О, — удивился попутчик. — Уж не горный?

— Нет-нет, — весело отвечал я, глядя в окно. — Промышленное строительство.

— Мой прадед был инженером путей сообщений. Фёдор Фёдорович Дараган.

— Вы шутите! — теперь пришла моя очередь удивляться. — Тот самый, что участвовал в проекте этого тоннеля?

— Не просто участвовал — руководил. Наряду с Рыдзевским и Симбергом. Хотя документальная избирательность чаще всего упоминает руководителем только Рыдзевского.

— Так может, вы разрешите мои терзания! Вы слышали историю о том, что якобы два хода, шедшие навстречу друг другу при постройке тоннеля, не встретились в намеченной точке? А обелиск у взъезда? Кому? Говорят, что один из инженеров пустил себе пулю в лоб, после такого просчёта…

Молодой человек усмехнулся.

— Обелиск воздвигли в честь посещения строительства тоннеля императором Александром III. Надпись на камне во время революции уничтожили, а остальное сделала людская молва. Создала легенду. Но даже в переизданной «Железной дороге» Гумилёва пропали сведения о вымышленной трагедии в Сурамском тоннеле.

— Значит, всё это фантазии?

— Отчего же… — мой попутчик сжал рукой острый подбородок, словно хотел выжать из него влагу. — Западный тоннель действительно разошёлся с восточным… на время.

— На время? Как?

— Это будет непостижимая история. Мне рассказал её мой дед, сын Фёдора Фёдоровича. Вы готовы к необъяснимому?

Он почти кричал. Перестук колёс, отражённый от стен тоннеля, рвался в купе.

— Да! — произнёс я.

* * *

Паровоз Ф.

Так называлась серия сочленённых танк-паровозов системы Ферли, ходовая часть которых состояла из двух свободных трёхосных тележек. «Маленькое Чудо», как величал их сам конструктор, видимо, не страдающий от излишней скромности. В 1871 году, после показа на Фестиниогской железной дороге в Северном Уэльсе, первые пятнадцать локомотивов этой системы поступили на Тамбово-Саратовскую железную дорогу. Годом позже на Поти-Тифлисскую дорогу для работы на Сурамском перевале была поставлена вторая партия танк-паровозов Ф уже новой конструкции.

Дараган, широко открыв рот и выпучив глаза, пялился на маслянисто чернеющий в свете факелов и парящих загадочных огней локомотив. Галерея отклонялась на две трети влево, и ему хорошо был видно симметрично-сочленённое тело тягача: два паровых котла, отходящие от будки машиниста, две дымовых трубы, две топки. Механический двуглавый Янус. Красные блики прыгали по бокастым чёрным цилиндрам.

К 1888 году на Поти-Тифлисской дороге оказались собраны все паровозы системы Ферли, существовавшие к этому времени на русских железных дорогах: сорок пять единиц.

И теперь один из них громоздился посреди широченного прохода: новенький, блестящий, чёрный, будто изнанка света. Как?! И никаких опознавательных надписей белой краской с «тенями» красного цвета на боковых стенках будки и на переднем буферном брусе: ни серии и номера, ни герба, ни трафаретов железной дороги, ни более мелких надписей о времени ремонта, запасах воды и угля, предупреждающих… Ничего…

Инженер почувствовал дурноту и головокружение. Кто-то деликатно дёргал его за край полукафтана, но это происходило словно в другом мире. В конце тоннеля открывалось скальное поселение: со своими огнями и тенями, сумрачным движением, илисто липнувшим на сетчатку.

Неожиданно из будки машиниста показалась какая-то фигура, выглянула, подалась с подножки вперёд. Окна будки были забраны металлическими щитами, которые вибрировали, прогибались, издавали тошнотворный звук. «Словно кто-то скребёт…»

«Что происходит?»

Дараган ущипнул — или подумал, что надо бы ущипнуть, — себя за переносицу.

Человек, свесившийся из будки танк-паровоза, был одет в какие-то старые кожаные одеяния. Он мало чем походил на машиниста, но по-другому не воспринимался. Возможно, из-за перепачканных сажей лица и рук.

Он улыбнулся, и инженер отшатнулся, ударившись о верхний край отверстия: у машиниста были выбиты все передние зубы. Вместо них блестели острые штырьки, с виду металлические. Что-то чёрное вынырнуло из-за спины незнакомца, щёлкнуло в воздухе и обвило его правую ногу. Как хлыст, как… хвост.

— Фффффф… — издало звук существо. Словно хотело задуть инженера обратно в скальную брешь.

Ноги Фёдор Фёдоровича подкосились. Уже отступая — падая назад — он понял, что на лице машиниста вовсе не сажа…

— Завалить проход, — прохрипел он, глядя в невысокий поток привычного тоннеля.

Над ним кричали, толпились, плыли лица.

Даратан увидел, как от дыры, пробитой буровой машиной и увеличенной инструментами, отскочил губернатор. «Бледный, как труп, — подумал инженер, балансируя на тонком канате сознания. — Как и я… немудрено…»

Было душно. Было жарко. Было страшно.

А потом с той стороны начали падать камни, лавина из осколков и меловой окрошки — несколько мелких кусков отскочили от рваного края засыпаемой пробоины и подкатились к ногам Дарагана. Один из них прожёг инженеру брюки и укусил огнём колено…

«Больно», — практически безразлично подумал Фёдор Фёдорович.

Потом его подхватили под мышки и потащили, раскачивая перед лицом лампой Дэви и о чём-то расспрашивая.

* * *

— Через день, двенадцатого октября, скептики под руководством Рыдзевского исследовали последствия небольшого обвала в западном ходе, пожали плечами и взялись бурить тоннель с восточной стороны. И…

…попали в западный ход, как вы сами догадались, дорогие читатели. Оси