Рита поморщилась.

– Что мы видели? Скорую помощь, колесившую среди многоэтажек? Ехали следом, а может, в попутном направлении. Больше ничего. Как и твои друзья, которые нас подобрали. Кто они для меня? Фантазия.

– Выходит, и я фантазия? – Ленка обиделась.

– Может быть, так же, как и я для тебя. Если мы сейчас уйдем, а назавтра Олег спросит «Какая Рита, не знаю никакой, я один к тебе заходил, а ты мне какую-то чушь несла про волшебство, о чем ты подумаешь?»

– Я обижусь, – ответила Ленка.

– Верно, потому что тебе дорог твой мир, в котором мы тоже есть. Заметь, люди скорбят по другим не потому ли, что они – часть их мира? Цинично, но это так, милочка. – к Рите вернулись стальные нотки нашей первой встречи. Тогда она была другой.

– Не только. Есть любовь, сострадание. Или для тебя их нет?

– Есть, конечно, вот только для многих это всего лишь представление. Стиль жизни, слово. Общественная норма.

Рита была умной. И может быть, даже слишком для своей внешности и возраста. Мозги и мини – вещь несовместимая. Ну и дурак. Совместимая-совместимая. Просто для меня это так.

– А если я скажу, что мне сейчас триста лет, вы поверите? – Рита спросила весело.

– Да, – ответила Ленка. Я тоже кивнул. Я мог поверить во что угодно, а Ленке было прикольно увидеть свою соперницу трехсотлетней бабкой. Пусть даже в фантазии, но все равно забавно.

– Ладно, значит, не все потеряно. Я что-то сама завелась немного и пытаюсь вас в чем-то убедить.

– Ну почему же, мне интересно, – барышни пришли к паритету. Немного по-светски, чуть-чуть по-дружески, и как противники, признающие обоюдную силу.

– Мама уехала на дачу, так что я посплю у нее. Моя комната в вашем распоряжении.

– Ты прелесть. – мы пожелали спокойной ночи нашей спасительнице и остались одни. Наконец-то. Рита заверила меня в том, что я ее рыцарь, а стало быть, эта ночь должна быть залогом моей верной службы. Окей, нам, рыцарям, все равно с кем сражаться, лишь бы дама была попрекраснее. Долгий поцелуй лишил Олега памяти. Следующий на тысячу лет отодвинул завтра. А завтра будет трудным.

Глава 19

Утро прорезало шторы. Поспать три часа и доброе раннее. Холодная вода, прилив бодрости. Привет, небритая рожа. Когда вопросов больше, чем ответов, и нужно куда-то от кого-то скрываться, не зная, зачем и почему, есть смысл остановиться и подумать. Есть такое время переходное. Оно ест пешек, съедает все что плохо лежит и ломает неокрепших. Потом оно проходит и остается штиль.

Старые люди рассказывали про голод тридцатых годов. Говорят, что после яблони и прочие деревья ломались от изобилия. Вот только есть и радоваться было некому. Романтично умереть молодым. Фееричнее, чем старым простуженным дедом. Вот только откуда мы знаем, что за поворотом завтрашнего дня не ждет величайшее счастье, какое тебе уготовано самой жизнью? Вот только дойти до него надо и не оступиться.

Одна знакомая так рассуждала о самоубийстве. Представь, что на завтрашний день все должно было быть хорошо. Чистая любовь, проблемы, разрешающиеся сами собой. А все ремя до этого было лишь испытанием. В аду человеку, конечно же, покажут все то, чего он лишился по своей воле.

– Ты здесь заснуть собрался? – Рита тоже хотела умыться, и на ее лице отпечаталось возмущение, – любишь поговорить с умными людьми?

– В смысле?

– Ты полчаса стоишь в ванной и время от времени беседуешь сам с собой.

– Я держу военный совет, – пытался отшутиться Олег.

– Ну-ну.

Ленка ускользнула на работу, оставив на столе ключ и записку. «Мамы не будет до вечера, но она вряд ли одобрит квартирантов . До шести квартира твоя.»

– А вообще ты куда-то торопишься? – вопрос застал Риту врасплох.

– Ну, вообще-то у меня проблемы.

– Так пусть эти проблемы подождут до вечера. Неужели есть такая надобность – вляпываться с раннего утра? – Олег не осознавал, почему употребил это слово, но позднее вспомнил липкое предчувствие – вляпаться придется.

– Ты предлагаешь ждать?

– Скорее переждать. И потом, я очень хочу сражаться под твоими знаменами, но почему-то никогда не мечтал, чтобы меня прибили, как идиота, неизвестно за что. Скажи, что за проблемы, кто плохие, и что они могут сделать. – минимум вопросов выглядел очень даже минимальным.

– На самом деле я не так уж много знаю, хотя больше, чем ты. Во-первых, я работаю в институте, который время от времени, так сказать, омолаживает кадры. Что-то связанное с подавлением личности и последующим ее восстановлением. Наш отдел реформируют, вот только ломать себе психику я не хочу.

– А если просто уйти с этой прекрасной работы?

– Это непросто. Есть обязательства и вещи, которые при этом надо отдать.

– Например?

– Память. – Рита не могла или не хотела говорить о том, чем занимается институт. Обходила факты и объясняла расплывчато. Нормальный человек ей вряд ли поверил бы. Олег был в какой-то степени ненормальный. Да еще и влюбленный, как пятиклассник.

– А если, пока идет такая пьянка, потеряться на какое-то время? Пару месяцев или полгода.

– А после… – Рита вздохнула, – Ждать, что тебе пришлют черную метку?

– Тогда что ты предлагаешь?

– Мой папа не просто папа, а с большой буквы, – в ее голосе чувствовалась гордость, – Он умеет решать разные вопросы. Я дам тебе адрес и медальон., – она сняла с шеи поломанное солнце, – Только скажи сразу, что ты от меня, чтоб тебя случайно не обидели.

– А могут?

– Они много кого обижают, тем и живут. А также обижают тех, кто обижает. Мой папа никогда не лез в мои дела и давал мне принимать решения самостоятельно. В то же время, достаточно намекнуть ему о проблеме, и ее не станет.

– Так почему же ты до сих пор этого не сделала?

– Не все так просто. Моего отца, а родом он с китайской границы, звали Уссурийским Тигром в молодости. За смелость, коварство, за многое… а потом их занесли в Красную Книгу. Моя проблема – лабиринт и паутина, а не уссурийская тайга. Я не совсем уверена.

– Тогда может, все-таки, в лес с геологами? А вернемся через год, бородатые и дикие. А то может сразу старообрядцами станем. – Олег пытался расписать прелести натурального хозяйства, но Рита оборвала его.

– Телефон стопудово на прослушке. Так что звонить без вариантов. Вот адрес, – она протянула клочок бумаги. Так, по крайней мере, будет информация. Возможно, удастся заключить сделку, – ее голос несколько замялся. Наверно, она и сама не осбо верила в реальность своих надежд. Она чего-то