Дальше мы непременно вернемся к каждому из поставленных вопросов и попытаемся подытожить наши сегодняшние знания, а также дать ответы на некоторые великие тайны той эпохи, столь же известной, сколь и загадочной.

Был ли Рамсес II величайшим завоевателем Египта?

Если кто из величайших фараонов и достоин самых высоких почестей, то только не Рамсес II. Хотя царствовал он довольно долго и построил в свою честь немало величественных сооружений, явно говоривших о его мании величия у него, отпрыска Сети I, было с кого брать пример. Статуи вокруг храма в Абу-Симбеле, олицетворяющие царя с его супругой Нефертари и их детьми, уж очень напоминают колоссов перед фасадом храма Аменхотепа III в Западных Фивах. Эти гигантские статуи воздвигли в честь бога Амона, а после пожаловали в дар Аменхотепу III. Посчитав, что он заслуживает не меньших милостей, Рамсес II повелел поставить в свою честь такие же в Абу-Симбеле.

Рамсес II присвоил себе немалое число памятников, повелев стереть с них имена своих предшественников. И даже если с некоторых пор такая привычка больше никого не поражала в Египте, у Рамсеса II она проявлялась с неизменным постоянством: таким образом ему хотелось внушить всем, что именно он воздвиг десятки величественных сооружений, хотя те были построены до его восшествия на престол.

Кроме того, Рамсес II велел изображать себя великим победителем, сокрушившим азиатов и всех прочих врагов Египта. Впрочем, точно так же поступали до него и все другие правители – не случайно пилоны и фасады храмов беспрестанно украшались одними и теми же батальными сценами. Но Рамсес II, изображенный в боевой колеснице на пилоне при входе в Луксорский храм, возвеличил значение своих побед. Так, например, доподлинно неизвестно, действительно ли имела место легендарная битва при Кадеше, воспроизведенная в рисунках внутри его храма в Абу-Симбеле, или это всего лишь плод воображения художника, ее изобразившего.

Зато один царь до него значительно расширил пределы Египта. Он сражался по меньшей мере семнадцать раз и одержал столько же значительных побед. Он переправился через Евфрат и разгромил азиатов. Этим несравненным фараоном и величайшим из полководцев был Тутмос III, впоследствии снискавший себе заслуженную славу «египетского Наполеона». Можно безошибочно утверждать, что сын Тутмоса II приумножил богатства Египта и превратил свою страну в самое могущественное царство того времени. Он оставил после себя процветающий Египет, тогда как годы, последовавшие за правлением Рамсеса II, были бесславными… Рамсесу II хотелось создать себе образ со всех точек зрения совершенный, положительный. Отнимая у одних и перенимая у других, он должен был остаться в памяти потомков великим созидателем, непобедимым полководцем и достославнейшим из фараонов. При этом, однако, он не принимал в расчет проницательность историков, которым удалось-таки вывести его на чистую воду. Но, как бы то ни было, Рамсеса II знали все, а Тутмоса III со временем забыли. Увы, история порой бывает несправедлива.

Кто такой Тутмос IV и сколько он прожил? История со сфинксом в Гизе – легенда, или будущий фараон действительно слышал голос бога Сфинкса, предсказавшего ему необыкновенное будущее?

И что в этой истории правда, а что вымысел?

Менхеперура Тутмос, судя по всему, правил почти десять лет в XIV веке до Р.Х. Сын Аменхотепа II и отец Аменхотепа III, он-то, похоже, и стал в определенном смысле героем Стелы Сна из розового гранита, установленной меж лап знаменитого Сфинкса Гизы. Надпись на стеле была вырезана уже после царствования Тутмоса IV, но в ней упоминается история из его жизни, когда он был еще царевичем, наследником престола, и любил состязаться на скачках с другими царевичами на плоскогорье подле пирамид Хефрена, Микерина и Хеопса. Дело самое что ни на есть обычное, если учесть, что фараоны долго правили из столицы в Мемфисе, прежде чем перебрались в Фивы. В те времена египтяне глубоко почитали бога Хармаха, воплощенного в Сфинксе.

О чем же рассказывает Стела Сна, и стоит ли этому верить? Согласно надписи на ней, царевич Тутмос был прекрасен, силен и могуществен, точно бог. Он любил развлекаться на пустынном плоскогорье Гизы: стрелять из лука по железным мишеням, как и его отец, охотиться на диких зверей и состязаться на скачках с колесницами – ведь у него были на редкость резвые кони. А после утомительных состязаний он, бывало, ложился отдохнуть у подножия Сфинкса. И вот однажды Тутмос заснул под сенью бога, когда солнце стояло в зените. И привиделся ему сон – словно бы бог Хармах говорил с ним, как родной отец.

«Так слушай же меня, – молвил бог. – Я дам тебе престол, и будешь ты править Египтом. И все, что Ра озарит своим сиянием, будет принадлежать тебе: и дары чужеземные, и долгая жизнь. А теперь гляди, что происходит со мною. Плоть моя рассыпается, и меня почти всего занесло песком. Помоги мне, и я буду твоим проводником».

Таков смысл надписи на Стеле Сна, и надпись эту можно прочитать и сегодня.

Но почему Тутмос IV всегда вспоминал этот сон, став уже фараоном, если в ту пору он был наследным царевичем? Такое впечатление, будто ему нужно было оправдать свое восшествие на египетский престол! Быть может, он оказался на высшем пьедестале власти вместо кого-то другого? Принимая во внимание столь странное обстоятельство, можно подумать, что у Тутмоса IV было два старших брата, чьи следы следовало бы отыскать. Их изображения, пусть даже с тщательно стертыми именами, возможно, помогли бы определить их место у кормила власти. Но поскольку какие бы то ни было доказательства отсутствуют, сегодня все это – не более чем предположение. Однако божественное предсказание о долголетии Тутмоса IV определенно не сбылось, и скоропостижная смерть этого фараона тоже остается загадкой.

Почему о Тутмосе IV, этом безвестном правителе, до сих пор так почти ничего и не известно?

И действительно ли с его царствованием все так ясно и понятно, как было принято считать?

Править после Тутмоса III, как выпало на долю Аменхотепа II, отца Тутмоса IV, было тем более трудно, что благодаря этому великому завоевателю Египет стал великим царством. И преемникам Тутмоса III предстояло приложить все силы, чтобы сохранить столь обширные земли, а это было отнюдь не легко перед лицом постоянных внешних угроз.

Тутмос IV как нельзя лучше справился с этим делом, в отличие от Аменхотепа II, утратившего земли, которые его отец отвоевал у врага. Для начала новоявленный фараон взялся снаряжать дальние экспедиции и поддерживать в действии каменоломни и копи. Так что работа там кипела беспрерывно. Тысячи и тысячи каменотесов – египтян из Гебту, Ком-Омбо и Асуана – обтесывали гранитные и песчаниковые глыбы на месте, а затем переправляли их на снабженных кругляками волокушах к баржам грузоподъемностью в десятки тонн. Таким способом перетаскивали по предварительно увлажненной земле цельные статуи, монолиты и колонны. Подобные заказы давали работу огромному множеству людей – их посылали и в каменоломни Вади-Хаммамата, в нескольких километрах от Гебту – к юго-востоку от Асуана, и даже в галенитовые копи на берегу Красного моря. Из галенита, весьма расхожего в Египте материала, на самом деле изготавливали карандаши для бровей, служившие, впрочем, не только для подводки контура глаз, но и для лечения комариных укусов и кожных раздражений от пыли и песка.