Когда Конторно пришел к нему в тюрьму, Кармине набросился на него в посетительской:

– Они закрывают мои публичные дома и мой наркобизнес, разнюхали про то, как отмываются деньги. Кто-то болтает. Найдите его и принесите мне его язык.

– Не волнуйтесь, падроне, – заверил его Конторно, – мы найдем.

* * *

Но оптимизм адвоката оказался преждевременным. Ради безопасности свидетелей прокуратура упорно отказывалась называть их имена до начала суда.

За два дня до начала процесса Анджело Кармине и других членов мафии перевели в Ребиббиа Приджионе – тюрьму с усиленной охраной в двенадцати милях от Рима. Находившийся неподалеку зал суда был укреплен подобно бункеру. Сто шестьдесят обвиняемых членов мафии были доставлены туда в цепях и наручниках по подземному тоннелю и помещены в тридцать клеток из стали и пуленепробиваемого стекла. Вооруженная охрана была расставлена внутри и снаружи зала суда, и наблюдателей обыскивали у входа.

Когда Анджело Кармине ввели в зал, его сердце запрыгало от радости: он увидел, что судьей был Джованни Бускетта, человек, состоявший в течение последних пятнадцати лет на службе у Кармине и частенько бывавший у него в гостях. Теперь Кармине наконец-то был уверен в том, что справедливость восторжествует.

* * *

Суд начался. Анджело Кармине рассчитывал на omerta – сицилийский кодекс молчания. Но к его величайшему изумлению, главным свидетелем обвинения оказался не кто иной, как Бенито Патас, его телохранитель. Патас работал на семью Кармине много лет и пользовался таким доверием, что ему разрешалось присутствовать на собраниях, где обсуждались конфиденциальные вопросы бизнеса, и, поскольку вся деятельность, связанная с этим бизнесом, была противозаконной, с точки зрения полиции, Патас располагал обширной информацией. Арестовав Патаса через несколько минут после того, как он убил и изуродовал труп нового приятеля своей любовницы, полиция пригрозила ему пожизненным заключением, и Патасу пришлось согласиться помочь полиции выдвинуть обвинение против Анджело Кармине в обмен на смягчение собственного приговора. И вот Анджело Кармине, не веря своим ушам, сидел и слушал, как Патас выдавал сокровеннейшие тайны семейства Кармине.

Лючия, каждый день присутствовавшая в зале суда, тоже слушала, как этот человек, некогда бывший ее любовником, уничтожал ее отца и братьев. Показания Бенито Патаса словно открыли ворота шлюза. Когда комиссар начал вызывать свидетелей, десятки жертв выступили перед судом, рассказав о том, что сделали с ними Анджело Кармине и его бандиты. Мафия вторгалась в их бизнес, шантажировала, вынуждая заниматься проституцией, калечила и убивала их близких, продавала наркотики их детям. Список страшных преступлений казался бесконечным.

Но еще более уничтожающими были показания pentiti – раскаявшихся членов мафии, которые решились заговорить.

* * *

Лючии было разрешено навестить отца в тюрьме.

Он встретил ее довольно бодрым и, обняв, зашептал:

– Не беспокойся, faccia d'angelo. Судья Джованни Бускетта – мой секретный козырь. Ему известны все лазейки в законе. Он использует их и позаботится, чтобы меня и твоих братьев оправдали.

Однако Анджело Кармине оказался плохим провидцем.

Общественность была возмущена преступлениями мафии, и, когда наконец суд закончился, судья Джованни Бускетта, хитрая политическая бестия, приговорил всех членов мафии к длительным срокам тюремного заключения, а Анджело Кармине и двоих его сыновей к максимальному наказанию, предусмотренному итальянским законом, – пожизненному заключению. Окончательный приговор гласил: двадцать восемь лет тюрьмы.

Для Анджело Кармине это было равнозначно смертной казни.

* * *

Вся Италия ликовала. Наконец-то восторжествовала справедливость. Но для Лючии это было невообразимым кошмаром. Три самых любимых ею человека отправились в преисподнюю.

Лючии было разрешено еще раз навестить отца в камере. От происшедшей в нем за ночь перемены у нее сжалось сердце. В считанные дни отец превратился в старика. Он весь как-то усох, его здоровое румяное лицо пожелтело.

– Меня предали, – простонал он. – Меня все предали. Этот судья Джованни Бускетта всем обязан мне, Лючия! Ведь это я сделал его богатым, и чем он отплатил мне? А Патас… Я был ему как отец. До чего мы докатились? Куда девалась честь? Ведь они же сицилийцы, как и я.

Взяв отца за руку, Лючия тихо сказала:

– Я тоже сицилийка, папа. Ты будешь отомщен. Клянусь жизнью.

– Моя жизнь кончена, – ответил ей отец, – а твоя – еще вся впереди. У меня есть цифровой счет в Цюрихе. В банке «Лей». Там денег столько, что тебе хватит на десять жизней. – Он прошептал ей на ухо номер счета. -Уезжай из этой проклятой Италии. Забери деньги и живи в свое удовольствие. Лючия обняла его.

– Папа…

– Если тебе когда-нибудь понадобится надежный человек, ты можешь положиться на Доминика Дюреля. Мы с ним как братья. Он живет во Франции, в Безье, недалеко от испанской границы.

– Я запомню.

– Обещай мне, что ты уедешь из Италии.

– Да, папа. Но сначала мне нужно кое-что сделать.

* * *

Одно дело – гореть желанием отомстить, а другое – рассчитать, как это сделать. Она была одна, и это было нелегко. Лючии вспомнилась итальянская поговорка: «Rubare il mestiere – Овладей их ремеслом». «Я должна представить себя на их месте».

* * *

Через несколько недель после того, как отец с братьями начали отбывать свой срок, Лючия Кармине пришла домой к судье Джованни Бускетта. Дверь открыл сам судья.

Он удивленно уставился на Лючию. Ему часто доводилось ее видеть, когда он приходил в гости к Кармине, но говорить им было особо не о чем.

– Лючия Кармине! Зачем ты сюда пришла? Тебе не следовало…

– Я пришла поблагодарить вас, ваша честь.

Он смотрел на нее с подозрением.

– Поблагодарить? За что?

Лючия заглянула ему в глаза.

– За то, что вы вывели моего отца и братьев на чистую воду. Я жила в этом страшном доме, ни о чем не подозревая. Я и не думала, какие чудовищные…

Не договорив, она разрыдалась.

Судья был в некотором замешательстве, затем потрепал ее по плечу.

– Ну-ну. Зайди, выпей чаю.

– Благодарю вас.

Когда они уже сидели в гостиной, судья Бускетта сказал:

– Я и не думал, что ты испытываешь такие чувства по отношению к отцу. У меня сложилось впечатление, что вы очень дружны.

– Лишь потому, что я и не представляла, кем он и братья были на самом деле. Но, когда я узнала… – Она содрогнулась. – Вы не знаете, каково мне было. Я хотела исчезнуть, но мне некуда было деться.