Секунду спустя ее подозрения полностью подтвердились. На сонной артерии у Грегора Пенски были зафиксированы два проникающих ранения, списанные на укус животного. Что ж, придется ей просветить болгарских судмедэкспертов. Но для начала она связалась с собственным.

— Что там у тебя по Алессерии Картер? — спросила Ева Морриса.

— Образцы слюны и спермы. Послал с ними в лабораторию своего лучшего человека. Причина смерти — обескровливание. Побои до и после наступления смерти. Кто-то поработал кулаками в перчатках. Частичный перелом хрящей гортани в результате удушения. Только что пришел анализ крови. Тот же коктейль, что и в теле Кент, введен через отверстия в сонной артерии.

— Через укус его впрыснул?

— Да. В желудке у нее нет ни крови, ни алкоголя.

— Это была уже не вечеринка. Спасибо, Моррис. — Ева откинулась на стуле, приводя мысли в порядок и прикидывая план дальнейших действий.

— Пибоди, — позвала она, вскакивая на ноги, — Бакстер, Трухарт. Поехали. — Ева подошла к двери, щелкнула гирлянду чеснока. — Кому нужно, можете взять с собой. А я, — добавила она, похлопав по кобуре, — обойдусь вот этим

Бакстер хоть и любил в шутку поплакаться насчет сохранности своего пижонского костюма и туфель, копом был что надо. Трухарт, состоявший при нем пока стажером и носивший форму, еще не до конца подрастерял юношескую наивность, но на него можно положиться так же твердо, как и на то, что завтра солнце встанет. Короче, надежен на все сто.

Любой коп в ее отделе — по крайней мере, любой здравомыслящий коп — к перспективе прогуляться по подземелью отнесся бы без энтузиазма, и не важно, ночью или днем. Но лучше этих двоих подкрепления было не сыскать.

Ева шла первой, Бакстер прикрывал тыл. Под землей время не существовало. Там, наверху, светило солнце, день обещал быть теплым. Здесь, внизу, было темно и сыро, как зимой на кладбище. Но уже то было хорошо, что большинство обитателей подземных тоннелей в этот час расползлось по своим норам.

Некоторые из клубов и притонов работали круглосуточно, поэтому из темноты по-прежнему доносились звуки скрежещущей музыки, по-прежнему вспыхивали огни уродливых вывесок. Те, кто спустился или задержался под землей, искали боли или прибыли и совсем не горели желанием задирать четверых вооруженных копов. Кто-то выматерился им вслед. Один отчаянный смельчак предложил девушкам отведать своего отростка, который тут же с гордостью достал и потряс им вслед уходящим.

Ева на секунду обернулась и смерила отросток взглядом.

— Такое здесь по вкусу только крысам, да и те предпочитают порции побольше.

Замечание вызвало взрыв хохота среди приятелей эксгибициониста.

— Лейтенант, — с мягким укором произнесла Пибоди, — право же, не стоит дразнить животных.

— Да уж, пусть крысы поработают.

Ева свернула в следующий тоннель, не обращая внимания на несущиеся ей вслед вопли обиженного эксгибициониста, предлагавшего различные творческие варианты того, как именно она могла бы применить предмет его гордости.

— Надо отдать ему должное, парень оригинал, — прокомментировал Бакстер.

— И к тому же оптимист, — поддакнул Трухарт и вызвал у наставника приступ оглушительного хохота.

Ева, краем глаза поймав улыбку на симпатичном, хотя и малость бледном лице парнишки, тоже не удержалась от смеха. Под землей Трухарт заметно нервничал, но задора не терял.

Когда они подошли к «Кровавой бане», эхо криков у них за спиной уже стихло. Клуб был наглухо закрыт.

Ева набрала номер, который ей оставил Дориан. Трубку он поднял, но изображение заблокировал, и из динамика донесся лишь его невнятный сонный голос.

— Это Даллас, открывайте. Мы при исполнении.

— Конечно. Один момент.

Это заняло у него несколько больше времени, но в конце концов замки на дверях щелкнули и зажглась лампочка над дверью. Створки дверей медленно распахнулись.

Ева поняла, что задержка вызвана желанием подправить антураж.

Внутри клуб был освещен тусклым дымчато-синим светом с красными проблесками. Экран над эстрадой работал, крутя калейдоскоп из черно-белых изображений женщин, добровольно и не очень подставляющих шеи под укус вампира. Стекавшая по их телам кровь была черна как деготь.

Дориан стоял над экраном на одном из открытых балконов. Он был с головы до ног затянут в черное, причем рубаха расстегнута до пояса. Казалось, он завис в воздухе в тонком облаке тумана и в любом момент, если захочет, может воздеть руки и воспарить. Лицо его казалось смертельно-бледным, а глаза и волосы — чернильно-черными.

— Вижу, вы привели с собой друзей, — отразился эхом от стен его певучий голос. — Прошу вас… — он указал рукой на лестницу, — поднимайтесь.

— Вот так паук муху приглашает, — проворчал Бакстер и глянул на Еву. — Дамы вперед.

Ева ненавидела себя за то, что замерло ее сердце, что кровь застыла в жилах. Стараясь не обращать внимания на страх, узлом свернувшийся у нее внутри, она пересекла танцплощадку, покрытую еще более плотными клубами и кольцами тумана, и стала подниматься по грохочущим под ее башмаками ступеням.

Растягивая рот в улыбке, Дориан сделал шаг назад и растворился в тумане.

Ева выхватила оружие и тут же усилием воли заставила себя не отпрыгнуть от неожиданности, когда Дориан словно из-под земли внезапно возник прямо перед ней. Зрачки его глаз были расширены настолько, что она не могла понять, где начинается радужка. Она знала, что если заглянет в них, то увидит все ожившие кошмары своего детства.

— Ловко, — небрежно бросила она. — И верный способ схлопотать заряд.

— Я доверяю вашей выдержке. Добро пожаловать в мое жилище, — сказал он, проходя в открытую дверь и маня ее за собой.

«Черное с красным и серебром. Готика, но с шиком», — отметила про себя Ева. В кованых подсвечниках горели белые свечи, в стенных нишах были выставлены статуэтки демонов и женщин в вызывающе откровенных позах.

Комната — явно гостиная — была меблирована черными диванами и черными креслами с высокими спинками и металлическими узорами. Стену украшал единственный портрет: женщина в прозрачно-белом платье, бессильно повисшая на руках у мужчины, облаченного в черный плащ с высоким воротником. Глаза ее были расширены от ужаса, рот раскрыт в безмолвном крике, а он тянулся к ее шее, оскалив клыки.

— Мое скромное жилище, — добавил Дориан. — Надеюсь, вам нравится.

— По мне, так слишком мелодраматично, — ответила Ева и, обернувшись, посмотрела ему прямо в глаза — глаза, от которых в памяти оживали все так и не похороненные страхи. — Дориан, мне потребуется еще один образец вашей ДНК. И на этот раз взятый в нашей лаборатории.

— В самом деле? Мне казалось, крови я вам дал предостаточно для нужд расследования. Не желаете выпить?