– Вася, – тихо позвала я.

Кот потерянно подошел ко мне, все еще сжимая в пушистых лапках злосчастную миску. Я спокойно приняла суп из мягких лап и ободряюще улыбнулась:

– Не обращай внимания. Она всегда на диете. А нам больше достанется.

Успокоив таким образом пригорюнившегося было кота, я бойко заработала ложкой. Ну надо же! Кот, а как готовит. Мелена – дура, от такого блюда отказалась.

– Э-э! – возмутились остальные. – Ей добавка, а нам?

– Нету, – огорошил всех Васька, экстренно расправляясь с собственной порцией, пока оголодавшие странники не экспроприировали последнее.

– Несправедливо, – обиженно засопел Леша.

– Очень даже справедливо, – отрезала я, принимая из услужливых лапок пушистика миску, доверху наполненную вторым. – У меня привилегированное положение. Вася мой фимиам.

– Кто?! – подавился вторым Липай. – Какой такой фимиам?

– Полагаю, Виктория не совсем точно выразилась, – вкрадчиво промурлыкал Вася. – Я ее фамилиар.

– А это еще что за зверь? И с чем его едят? – заинтересовалась обделенная на сей раз Мелена.

Вася принципиально не предложил ей второго, а она не хотела унижаться, уговаривая какого-то там кота.

– Меня не едят. Я потомственный фамилиар в тринадцатом поколении! – выпятил пушистую грудь Васька. – Моя обязанность – помогать ведьме.

Все с интересом уставились на кота, ожидая продолжения. Кот громко фыркнул и принялся разносить десерт. Мелена проводила исчезающие блинчики голодным завистливым взглядом и гордо отвернулась, словно наше смачное чавканье ничуть ее не волновало. Ну и пусть. Нам больше досталось. Правда, пришлось отправиться в дальнейший путь с туго набитыми животами, но это гораздо лучше, чем шляться по лесу голодными.

К вечеру мелкая изморось внезапно обернулась проливным дождем. Мы вымокли мгновенно. Лесная подстилка превратилась в жидкую непролазную грязь. В общем, все тридцать три удовольствия разом. Топая по бездорожью, ругали мерзопакостную погоду на чем свет стоит, но смотрели все почему-то на меня, словно я была инициатором дурацкого похода в лес.

Начало темнеть. Я уже перестала обращать внимание на хлюпающий нос, льющуюся за шиворот воду, облепившую тело мокрую одежду и противно чавкающие влагой кроссовки и развлекалась тем, что придумывала двести один способ убийства Лисицына. Получалось неплохо. Шедший за мной Леша прислушался к моему бормотанию и, позеленев, уполз в ближайшие кусты, откуда раздались характерные звуки, обычно издаваемые при острых пищевых отравлениях. Отряд не заметил потери бойца и продирался по лесу уже без целителя. Я честно пыталась привлечь внимание спутников, но на меня нервно шикнули, и я благоразумно заткнулась. Еще побьют.

Где-то еще через полчаса обнаружился высокий холм, в котором виднелась нора.

– Дыра с дверью? – изумилась Мелена, придирчиво оглядывая круглую, как крышка от бочки, деревянную дверь.

Что-то в этой самой двери показалось мне смутно знакомым, и холм я уже где-то видела. Просто дежавю.

– Это не дыра, а нора, – поправил ее Лисицын.

– А нора – это кролик? – хихикнула Мелена, шмыгнув носом.

– Ничего себе размерчику кролика, – уважительно присвистнул Васька.

С ним дружно согласились. Встречаться с кроликом-мутантом желающих не было, добровольцев тоже. В этот момент ближние кусты подозрительно затрещали. Сквозь них ломился кто-то огромный.

– Ой, мамочки! Медведь! – завопила я и ринулась к двери.

Кролик еще ничего, даже если он мутант, а что-нибудь хищное, некстати вылезшее из кустов, может слопать запросто. И несварения даже не будет у заразы такой. Словом, дверь для меня преграда сомнительная, особенно если я боюсь. Я шарахнула по ней едва сформулированным заклинанием. Бац!.. И на одну древесную лягушку в лесу стало больше. Огромное земноводное оглушительно квакнуло, наградив команду временной контузией, и тяжело ускакало, оставляя в лесу широкую просеку.

В норе за новеньким дубовым столом сидел и пил чай, прихлебывая из блюдца, Горыныч. Огромный медный самовар щеголял внушительной вмятиной. Памятка от нашего с Ванюшей визита. Вокруг пыхтящего исполина радовали глаз аппетитным содержимым многочисленные вазочки и блюдца с вареньем, булочками, пирожками и прочими вкусностями, от вида которых я чуть голодной слюной не захлебнулась. Это я удачно зашла!

Змей, увидев всклокоченную, мокрую с ног до головы ведьму, вытаращил глаза, массивная лапа непроизвольно сжала чашку. Бедняжка лопнула как перезрелый плод, оросив осколками и брызгами горячего напитка все вокруг.

– Не-э-эт! – разрыдался Горыныч, тщетно пытаясь рвать на себе волосы, что, естественно не удавалось из-за отсутствия таковых.

– Горыныч, ты чего? – опешила я от бурного приема.

Он что, обиделся? Ну вышла в прошлый раз парочка недоразумений. Так мы все уладили. На моих поминках так славно посидели…

– Ух ты, динозавр! – восхитился за спиной Лисицын.

– Это не динозавр, а Змей Горыныч, – поправила я. А еще охотник! Динозавра от Змея Горыныча отличить не может. Позор джунглей.

– Добрый вечер, Горыныч, – запоздало поприветствовала я Змея, справедливо рассудив, что лучше поздно, чем никогда.

Народ за моей спиной прошептал нечто невнятное.

Горыныч окинул недобрым взглядом припершуюся нежданно-негаданно ватагу, скосил глаза на натекшую с нас лужу и категорично заявил:

– Пещеру не отдам. Вы не имеете права! В конце концов, я вымирающий вид, я буду жаловаться!

– Кому? – полюбопытствовала я.

Змей задумчиво почесал макушку и выдал:

– А хоть кому.

– Уважаемый Горыныч, – выступил вперед Липай (дипломатичный наш). – Вас кто-то нагло дезинформировал. Мы вовсе не собирались лишать вас жилья.

– Боже упаси, – поддакнул командору неизвестно откуда взявшийся Леша.

Последний раз я видела его ползущим на карачках в кустарник. Сейчас целитель выглядел не в пример лучше. Зеленый цвет сменился бледностью, одежда пропиталась грязью, лоб украшала здоровая шишка, наподобие рога единорога. Он скромно пытался ногой выгнать за порог натекшую грязь, но тщетно. Грязная вода никак не хотела покидать гостеприимное жилище и просто впиталась в земляной пол.

– И выгонять ночью на улицу тоже не планируете?

– Конечно нет! Мы хотели попроситься на ночлег.

– На улице ночевать сыро, – вставила Мелена, оглушительно чихнув.

Змей заметно успокоился. Глядишь, еще и горячим чаем напоит с малиновым вареньем. Я мечтательно уставилась на блестящий самовар. Остальные сделали то же самое, выразив редкое единодушие. Горыныч проследил за пятью голодными взглядами и вспомнил о гостеприимстве, вежливо пригласив всех к столу.