– Алекса? – прошептала я в темноту. – Алекса? Это я, Эми. Случилось кое-что плохое. Мне очень надо с тобой поговорить.

Алекса не ответила.

– Алекса? – позвала я громче.

Я нашла край кровати и нащупала простыню, одеяло – все несмятое и холодное. Я наклонилась, добравшись до самых подушек, и оторопела: никого.

Быстрым шагом я вернулась к двери и включила свет, в комнате никого не было. Сначала я подумала, что у Алексы бессонница. Я вышла в коридор, немного побродила по дому, заглянула в гостиную и зимний сад. Последняя надежда – бабушкина библиотека. Но и там ни следа Алексы! И тут я, увы, вспомнила, что и в случае с Холмсом все началось с его исчезновения.

Всю ночь я без сна металась по кровати, а утром, вый дя к завтраку, застала Алексу беседующей с леди Мэйред.

– Где ты была? – выпалила я.

Алекса склонила голову набок:

– Доброе утро, Жирафенок. Ты о чем? Где мне следовало быть?

– Ну, сегодня ночью я зашла в твою комнату и…

– Ах, – отмахнулась Алекса.

Леди Мэйред с интересом вскинула брови.

Притворившись, будто ничего не замечает, Алекса сделала глоток кофе.

– Мистер Стивенс только что рассказал нам о Шерлоке Холмсе. Это ужасно! – сказала она, не глядя на меня.

– Да, – буркнула я и села рядом.

Что случилось с Алексой? Она намазывала джем на хлеб какими-то нервными движениями. Закончив, чуть ли не в один присест проглотила бутерброд и вскочила из-за стола.

– Хорошего дня, Эми, – крикнула она, дожевывая на ходу, и скрылась за дверью.

Мы с леди Мэйред обменялись недоуменными взглядами.

Этим утром в Тайной библиотеке тоже говорили только об убийстве знаменитого детектива. Глен вовсю распекал Уилла, то и дело подчеркивая, как безответственно повел себя тот, когда тайком провел Холмса через каменное кольцо.

– Это черный день для почтенного клана книжных странников, – провозгласил Глен уже в третий раз. – Вы здесь для того, чтобы защищать книжный мир. Вы должны предотвращать несчастные случаи, а не создавать их из-за своей безответственности, – увещевал он нас всех.

Конечно, Бетси все это время кивала в ответ, а выражением лица ясно давала понять, что полностью согласна с Гленом. Бледный Уилл, сидя за партой, терпеливо сносил головомойку.

– Шерлоки из остальных книг поделят между собой его действия в «Собаке Баскервилей». Самого худшего, то есть разрушения сюжета, удалось избежать, – вещал Глен. – Однако ты теперь должен приложить вдвое больше усилий, чтобы исправить ошибку. До тебя кое-кто из книжных странников тоже проваливал задание, но смерть персонажа была и остается самым серьезным проступком. Надеюсь, тебе это известно.

– Конечно, – ответил Уилл.

Он первый раз за день открыл рот. Откашлялся и поднялся с места.

– Мне это известно, – сказал он ровным голосом. – И поэтому сегодня ночью я принял решение, что больше никогда не буду прыгать в книги. Я покончил с этим.

– Что? Нет, ты… ты должен, дар к этому обязывает! – воскликнула Бетси. – Ты родился книжным странником, от этого не отказываются.

– Мои родители отказались, – возразил Уилл.

Бетси тоже вскочила. На щеках у нее вспыхнули красные пятна.

– Твои родители бросили тебя, единственного своего ребенка. Ты что, забыл?

– Я хорошо помню день, когда они уехали. Они хотели взять меня с собой, но я остался.

– Потому что решил использовать дар! Уилл, ты должен продолжать… Ты…

– Я остался, потому что знал: это правильно. И теперь я тоже знаю, что должен сделать. Если я поступлю иначе, то никогда не смогу снова посмотреть самому себе в глаза, – сказал Уилл и взял свою куртку.

– Лорд этого не одобрит, – вмешался в разговор Глен.

Уилл только пожал плечами. И вышел из класса.

Бетси хотела было побежать за ним, но Глен велел ей остаться.

– Он отойдет от шока и успокоится, – улыбнулся учитель и положил на свою кафедру огромный фолиант. – Но это не помешает нам сосредоточиться на занятиях, верно? Вот семейная хроника клана Ленноксов, которую мы сегодня обсуждаем.

– Супер, – проворчала Бетси, закатывая глаза.

– Идите сюда, – позвал Глен.

Открыв рассыпающийся переплет, он расправил какой-то лист бумаги, напоминающий карту. Мы подошли ближе, и я догадалась, что это – генеалогическое древо в виде оленьих рогов, выписанных тончайшей кистью. Ветви расходились по бумаге бесконечными завитками, отливая золотом и разными оттенками зеленого. Между ветвями красовались крошечные нарисованные портреты. «Эоган Леннокс, великий читатель», – значилось у корня древа под изображением лысого человека с рыжей бородой. Далее изгибы ветвей расходились к довольно свирепому на вид Рональду Ленноксу, замахнувшемуся топором, и к Айдану Ленноксу в блестящем одеянии и с жабо. Следом за целой вереницей рыжеволосых мужчин и женщин верхушку древа венчал портрет юной, удивительно красивой леди Мэйред. А это значит… Но нет, Глен снова расправил бумагу, и там появилось лицо Алексы в обрамлении темно-рыжих локонов. Тонкая ветвь вела от нее к большеглазой девушке с блестящими волосами. Под портретом стояла витиеватая подпись: «Эми Леннокс». Крошечная Эми была изображена в моем темно-синем шерстяном свитере!

– Дезмонд вчера закончил портрет, – сообщил Глен. – Тебе нравится?

– О-о, да-да, конечно, – пролепетала я.

Дезмонд проявил немало доброты, изобразив меня такой. На картинке я выглядела почти красивой.

– Хорошо, – сказал Глен. – Теперь я хотел бы показать вам обеим, какими ужасными могут быть последствия несерьезного отношения к вашему призванию – защите литературы.

Глен свернул карту, перелистал несколько страниц истории моей семьи и остановился на главе под названием «Великий пожар».

Вскоре мы с Бетси улеглись под каменными воротами на холме. Мы обе пытались возражать, но Глен был неумолим, и стало ясно, что прыгать придется вместе.

– Бессмысленные распри ваших семей доставили уже много бед. Вам пора понять, что вместе вы можете достичь куда большего. Ну же, вперед!

С этими словами учитель опустил тяжелый фолиант нам на лица. Буквы поплыли перед глазами, нас затянуло в печатный текст. Я уже успела привыкнуть к странному чувству, возникающему во время этих прыжков.

Мы приземлились в старинном сводчатом подвале. В нос мне ударила затхлая вонь, я для начала попыталась сориентироваться в полутемном помещении, а Бетси сразу встала и отряхнула грязь с короткого темно-красного платья. Я неуверенно поднялась на ноги:

– Ты уже бывала здесь?

Бетси приложила палец к губам и, сердито нахмурившись, покачала головой.